Дети Смерти - [117]

— Нам нужна только одна, — продолжал Нагх. — И, я думаю, ее имя… — он запнулся на мгновенье, а потом торопливо спросил:

— Можно ли верить тому, что говорил Диим?

— Диим просто спятил, — проворчал Лин. — Это Унра. Здесь легко сойти с ума.

— И все-таки, я думаю, ее имя… Элта! Жаль, что я не узнал этого раньше, — мрачно прибавил Нагх.

— Уберите его, — брезгливо махнул рукой Лин, ибо мона вдруг скрылась за тучами, — и заткните ему рот. Тащите лодки к берегу. Пора.

«И в самом деле», — подумал Тай, легко отрываясь от земли.

Странный сон.

Очень.

Страх накатывал волнами. Даже не страх, а какое-то смешанное ощущение гадливости, ужаса, ненависти и… чего-то еще. Чего — она и сама не могла понять.

Стоило приподняться крышке люка, стоило появиться в его проеме зловещей фигуре Ортага и сопровождающим его воинам, как Мона-Элта ощутила бьющую в грудь и в лицо волну холода — словно ее окатили холодной водой. А вслед за этой волной другую (там, где-то в глубине мозга) клейкую, как слюна хайра, отчего мысли ее вдруг слиплись в один бесформенный ком, а тело охватило странное оцепенение.

Она отшвырнула недоеденную корку (она даже не могла сглотнуть то, что было во рту, пришлось выплюнуть) и поспешила спрятаться за спинами женщин. Забившись в угол трюма, Мона-Элта сквозь щели между спинами наблюдала за происходящим, все более теряя контроль над чужим и потому особенно непослушным телом.

Сейчас, когда враг (она чувствовала это) находился так близко, она была Моной.

Только Моной.

Чужие руки бессильно повисли вдоль тела. Ноги — ватные — подогнулись, и женщина медленно сползла по стене на пол. Голова запрокинулась к потолку. Она не потеряла сознания, но была очень близка к этому.

— Эй! — ее толкнули ногой. — Ты чего?

Губы лишь слабо шевельнулись в ответ.

— Спятила, — пробормотал кто-то из стоявших рядом женщин.

— И поделом.

ОРТАГ ПРИШЕЛ ЗА НЕЙ.

Мона слабо шевельнулась — там, где-то в глубине сознания она пыталась бежать, прятаться, драться за свою жизнь. «Если бы здесь был Тай», — почему-то подумала она.

— Мне нужно знать, кто еще, — донесся издалека хриплый голос Ортага.

ЕЩЕ МИНТА, ДРУГАЯ, И ЕЕ ОБНАРУЖАТ.

Как хотелось исчезнуть, раствориться…

Но в сознании лишь билось и билось (в такт ударам ЧУЖОГО сердца):

— Тай, Тай, Тай…

Теперь он спешил к кумарону. Внизу, в двух-трех минах от него, плескались свинцовые волны Срединного моря. Несколько раз сверкнули из воды белые, в чем-то похожие на хоругские мечи, острые плавники саркул. Тай вспомнил происходящее на берегу — если лодки заметят прежде, чем они доберутся до кумарона, немало унритов этой ночью станут легкой добычей морских хищников. «И как это они чувствуют, когда и куда плыть?» — думал Тай.

Вдали все еще пронзали небо острые копья молний, но теперь гроза отдалилась, стало ясно, что она наверняка пройдет стороной.

Вскоре Тай был у цели.

Кумарон вяло покачивался на волне. Сонно поскрипывали снасти. Громко хлопало прикрепленное на корме полотнище флага. Судно казалось пустым. Несколько масляных фонарей подслеповато перемигивались между собой.

«Где она?» — подумал унрит, не очень, впрочем, понимая, кого же все-таки собирается искать. Мону? Но тогда почему он не рыщет по гавани в поисках лодки. Элту? Но зачем она ему — он не чувствовал к ней ничего, кроме ненависти. Некоторое время унрит задумчиво поглядывал на темные окна кумарона, невольно поеживаясь от тянувшего с моря прохладного ветерка. Странное дело — полупрозрачное тело чувствовало его. Ветер лизал холодным языком руки, ноги унрита, свивался кольцами у него на животе. «Ветер, который похож на хиссу», — пришло на ум невольное сравнение, и Тай брезгливо вздрогнул.

До слуха доносились отдаленные раскаты грома. Он поочередно подлетал к окнам, заглядывал в них в надежде увидеть… Мону? Элту? Ему очень хотелось первого. Вспомнив о девушке, Тай внимательно оглядел гавань, но было слишком темно, чтобы заметить качающуюся на волнах лодку с телом Моны. Сердце унрита болезненно сжалось. За то время, что он провел на кумароне, лодку вполне могло прибить к берегу. Или перевернуть случайной волной. Или… попросту ее мог найти какой-нибудь не вовремя подвернувшийся рыбак.

Тай хотел искать Мону, но… что-то настойчиво подсказывало ему другое.

«Ои! Хватит, Тай».

Унрит сосредоточился на окнах.

Несколько роскошно обставленных кают (выяснилось, что он вполне сносно видит в темноте) пустовало. В двух — куда более бедных — кто-то спал. Судя по разбросанной на длинных скамьях одежде и отсутствию оружия, это были матросы кумарона. Чуть ниже в длинной, аскетически обставленной комнате горели свечи. За круглым деревянным столом сидело пятеро мужчин. Их бритые головы и обнаженные до торса мускулистые тела напомнили Таю убитого им Кусума. Приглядевшись, унрит заметил приставленные к стене мечи, сваленные в кучу арбалеты. «Воины», — уверенно подумал Тай. Не хотел бы он с ними встретиться лицом к лицу.

Один из воинов ловким движением выбросил на стол кости. Сидящие рядом расхохотались. Выпало что-то необычное. Бросавший кости, напротив, побледнел. Рука его потянулась к стоявшему на столе кувшину. Он что-то громко сказал, и смех разом оборвался. Сидящий напротив воин резко встал.