Дети Смерти - [109]

«Почти все», — поправился маг. — Ночью. Или утром, когда жизнь Тая повиснет на волоске (ему уже доложили, что охота на унрита началась), тварь так или иначе выдаст себя. У него будет сын. «И, может, не один», — мысленно усмехнулся Ортаг. Такая возможность забавляла его.

— Эй, Марун, — громко крикнул он, вызывая одного из оставшихся на кумароне людей Нагха.

— Слушаю, мессир, — в конце коридоре появилось заспанное лицо.

— Скажи им, чтобы заткнулись, — мрачно сказал Ортаг.

— Да, мессир.

— Их наверняка слышно на палубе.

Тупое толстогубое лицо Маруна изобразило недоумение:

— Ну и что? Их все равно видели, мессир.

— Но дразнить команду ни к чему. Понял? — Ортаг говорил как можно медленнее, сильно подозревая, что до Маруна едва доходит смысл сказанного. «С таким лицом только хрисс ловить», — подумал маг.

— Я наверх, — добавил он. — Пойду посмотрю.

Перешагнув сломанную ступеньку, Ортаг поднялся по скрипучей лестнице на палубу. С удовольствием вдохнул свежий морской воздух. Ветер тут же весело захлопал полами его легкого плаща.

— Что угодно мессиру? — тотчас подскочил к нему плюгавый матрос с потным красным лицом, обильно усеянным доброй сотней прыщей. — Жарко сегодня, да? — ни с того ни с сего добавил он.

— Ничего. Иди, — брезгливо отмахнулся Ортаг. Он предпочитал не общаться с командой кумарона, предоставляя это дело Нагху. — Иди, — повторил маг.

Матрос хриссой скользнул на корму.

Кумарон сильно качнуло. Ортаг всем телом навалился на влажный от брызг борт. «Может, и в самом деле следовало жить на берегу? Вон и нэмитера указывает на то, что жди хорошего шторма. Не сегодня», — уверенно подумал Ортаг.

— Мессир…

Маг невольно обернулся.

Опять этот плюгавый!

— Что еще?

— Я думаю, вам стоит взглянуть, мессир. Там, на берегу, унриты, мессир.

— Меня не интересуют унриты.

— Но… они убьют его.

— Иди.

Спеша избавиться от навязчивого матроса, Ортаг зашагал к другому борту, откуда хорошо просматривался берег Унры. Почти сразу он увидел сражающегося с тагами Тая, бегущих к нему преследователей, поднятые арбалеты, пьяную решимость на раскрасневшихся от харуты лицах. «Да. Они его убьют, — подумал Ортаг. — Рано. Слишком рано. Я еще не готов». Он облизнул мгновенно пересохшие губы, поманил пальцем наблюдавшего за ним плюгавого матроса:

— Плачу десять корон, если ты вытащишь его.

(«Как жаль, что Нагх и лучшие воины в Унре».)

Матрос радостно кивнул:

— Хорошая цена за шкуру, мессир!

Мохнатые лапы водорослей затрудняли движение. Тай торопливо раздвигал их руками; они неприятно щекотали кожу, раздражая и без того напряженные до предела нервы. Внизу, там, где заросли были не слишком густы, виднелись крупные раковины моллюсков. Над головой, у самой поверхности воды висели кожистые сплющенные шары мирар. Длинные щупальца то и дело задевали Тая — унрит старался не обращать на них внимания. Куда опаснее были те, кто высматривал его сейчас на берегу.

Легкие взбунтовались, и унрит торопливо вынырнул на поверхность; вынырнул лишь на секту, но этого оказалось достаточно, чтобы преследователи успели обрушить на него град стрел.

— Не спешить! — услышал он возглас Лина.

Что-то обожгло плечо. Уже под водой унрит обернулся и увидел, как из правого предплечья потянулась алая лента крови. Вцепившаяся в кожу стрела походила на маленькую вертлявую флаиссу. Извернувшись, унрит выдернул ее и тут же пожалел об этом: задохнувшись от боли, он глотнул соленой воды и зашелся в приступе кашля.

«Похоже, тебе конец, Тай».

Он снова показался на поверхности, ожидая, что на этот раз выстрелы преследователей будут куда точней. Однако никто не стрелял, и унрит понял, что в азарте погони Лин с приятелями израсходовали весь боевой запас. «Дурачье!» Тай оглянулся, оценивая отделявшее его от берега расстояние («минов сто, не больше»). Отряд Лина цепью растянулся вдоль кромки воды, Неподалеку в волнах, минах в сорока от Тая, покачивалась лохматая морда тага Урта. «Вот оно что, — подумал унрит, — а вот ты, братец, молодец. Сообразил», — невольно похвалил он тага. Сейчас шансы у раненого человека без меча и твердой опоры под ногами, в борьбе с сильным и хитрым зверем были невелики.

Впереди маячила черная неуклюжая туша кумарона, и Тай поплыл к ней. Сделав с десяток мощных (насколько позволяло раненое плечо) гребков — ему начало казаться, что он слышит плеск волны о борта судна — Тай оглянулся. Проклятый таг сократил расстояние, черные миндалины глаз вцепились в беглеца: унрит невольно поднял из воды здоровую руку, пытаясь оборвать связующую их невидимую нить. Таг зарычал.

«Скорей», — поторопил себя пловец.

Однако силы уже оставляли его. Он с трудом боролся с волнами, задыхаясь, чувствуя, как немеет раненое плечо. Полминты Тай плыл не оглядываясь. Правая рука не слушалась — унрит лег на раненое плечо и теперь греб одной левой. Он почти не приблизился к кумарону. А значит, таг приблизился к нему.

«Насколько?»

Несмотря на боль во всем теле, мышцы унрита послушно напряглись в ожидании схватки.

«Что ж, другого выхода, похоже, нет», — спокойно подумал Тай.

Он перестал плыть, экономя уходящие силы. Развернулся к приближающемуся зверю. Черная, с желтыми пятнами, морда тага едва высовывалась из воды. Свешенный набок язык полоскался в соленых волнах. «А ведь ты тоже подустал, приятель, — решил унрит, обдумывая подходящую битву. — Не дать вцепиться, не дать навалиться сверху. Сзади он не подпустит, эх!» — унрит с сожалением вспомнил об оставшемся в кармане брошенной им куртки крюке.