Дети разума. Тень Эндера - [228]

Но только не сегодня, думал Боб. Сегодня мне нужно отдохнуть. Завтра. Завтра я выучу все, что должен. Завтра я не буду таким дохлым.

Боб закрыл глаза.

И тут же открыл их снова. Достал из шкафчика свой компьютер.

Там — на улицах Роттердама — он испытывал и усталость, и голод, и отчаяние, порожденное голодом и истощением. Но он все равно продолжал наблюдать. Продолжал думать. И именно поэтому выжил. В их армии выдохлись все. А потому в ней будет все больше и больше глупых ошибок. А он — Боб — меньше всех других имеет права на глупость. Его единственное богатство — способность быть правым.

Боб включил компьютер, по дисплею которого сразу побежала строка: СЕЙЧАС ЖЕ ЯВИТЬСЯ КО МНЕ. ЭНДЕР.

До отключения света оставалось всего десять минут. Возможно, Эндер послал эту запись уже три часа назад. Но лучше поздно, чем никогда. Боб выскочил из койки, не стал надевать ботинок и тихонько вышел в коридор в одних носках. Вскоре он уже стучал в дверь с табличкой:

Командующий АРМИЕЙ ДРАКОНОВ

— Входи, — сказал Виггин.

Боб открыл дверь и вошел. Виггин выглядел страшно усталым, таким усталым, каким всегда им казался полковник Графф. Тяжелые мешки под глазами, отекшее лицо, обвисшие плечи. А глаза яростные и сверкающие, в них настороженность и упорное биение мысли.

— Я только что получил твое распоряжение, — сказал Боб.

— Отлично.

— Скоро выключат свет.

— Я помогу тебе найти дорогу в темноте, деточка.

Нотка сарказма удивила Боба. Как всегда, Виггин неправильно истолковал его слова.

— Я просто не знал, известно ли тебе, который сейчас час…

— Я всегда знаю, который час.

Боб внутренне тяжело вздохнул. Всегда без промаха одно и то же. Каждый разговор с Виггином приобретает характер ссоры, в которой он — Боб — всегда проигрывает, хотя всегда виноват Виггин, который умышленно неверно интерпретирует слова Боба, что и приводит к недоразумению. Бобу это осточертело. Он знал, что Эндер гениален, он относился к нему с глубочайшим уважением. Но почему тот не видит в нем ничего хорошего?

Боб промолчал. Что бы он ни сказал, приведет лишь к обострению обстановки. Виггин его позвал. Так пусть Виггин и ведет разговор.

— Помнишь, что произошло между нами всего несколько недель назад, Боб? Ты тогда еще сказал, чтоб я тебя назначил командиром взвода?

— Угу.

— Я с тех пор назначил пять взводных офицеров и пять их заместителей. Тебя среди назначенных не было. — Виггин изогнул брови. — Я правильно поступил?

— Да, сэр. Но только потому, что ты не дал мне ни единого шанса проявить себя до того, как ты произвел эти назначения.

— Тогда расскажи мне, как ты проявил себя в этих восьми боях?

Боб хотел было рассказать, как несколько раз его советы Бешеному Тому помогли взводу «С» стать самым боевым и продуктивным взводом в армии. Как его тактические находки и творческое использование сложившейся на поле боя ситуации были подхвачены другими солдатами. Но это могло прозвучать хвастовством, граничащим с неуважением к своему непосредственному начальству. Это было совсем не то, о чем должен докладывать солдат, желающий стать офицером. Бешеный Том мог сообщить обо всем этом Виггину, а мог и умолчать. Боб не должен говорить ничего, что касалось не его самого.

— Сегодня меня впервые вывели из боя так скоро, но компьютер показал, что у меня было одиннадцать попаданий, прежде чем я выбыл из игры. В каждом из сражений я «убивал» не менее пяти солдат противника. Кроме того, я успешно выполнял все поручения начальника, которые он мне давал.

— Почему тебя так рано сделали солдатом, Боб?

— Не раньше, чем тебя. — Не совсем точно, но близко к истине.

— И все-таки почему?

Чего он добивается? Ведь все решают учителя. Или он узнал, что список армии готовил именно Боб? Может, он с самого начала знал, что Боб сам вставил в список себя?

— Не знаю.

— Нет, знаешь, и я тоже знаю.

Нет, Виггин спрашивал не о том, почему Боба сделали солдатом. Он спрашивал, почему новичков вообще стали так быстро и так рано переводить в солдаты.

— Я пытался разобраться в этом, но у меня есть лишь свои догадки. — Конечно, догадки Боба никогда не брались с потолка, как и догадки самого Эндера. — Ты… очень хорош. Они это видят, подталкивают, торопят…

— Почему, Боб, почему?

Только теперь Боб наконец понял, о чем именно спрашивает его Виггин.

— Потому что мы им необходимы, вот почему! — Боб сел на пол, его глаза смотрели не в лицо Виггина, а на его ноги. Боб знал много вещей, которых ему не следовало знать. Вещей, которые, как думают учителя, он и знать не мог. И по всей вероятности, их нынешний разговор подслушивается учителями. Боб постарался сохранить на лице выражение, которое ничего не говорило о том, сколько всего он знает. — Потому что мы им нужны. Чтобы разбить жукеров. А это единственная вещь, которая их интересует.

— Очень здорово, что ты это понимаешь.

Бобу необычайно хотелось получить ответ на вопрос: почему так важно чтобы именно он понимал это? Или Эндер хочет показать, как важно, чтобы это было известно людям вообще? Или он сумел рассмотреть и понять наконец, кто я такой? Что я — это он, только еще умнее, хотя и не столь обаятельный. Лучше как стратег, хотя и хуже как командир. Что если Эндер сломается и его армия потерпит поражение, если он заболеет или умрет, то именно я заменю его и доведу наше дело до конца? И потому важно, чтобы я знал то, что только что высказал Эндер?