Дети разума. Тень Эндера - [203]

— Никто не говорил, что мы будем следовать твоему списку буквально!

— Будете, потому что я прав и вы это прекрасно знаете, — отозвался Боб. — И это будет армия первый сорт! С Виггином во главе мы накостыляем им по задницам — костей не соберут.

— Это гипотетическое поручение. И ты о нем помалкивай. Никому ни слова.

Это был сигнал к завершению разговора, но Боб уходить не собирался. Они обратились к нему! И он хотел высказаться, пока его слушали.

— Причина того, что это будет хорошая армия, заключается в том, что ваша система выдвигает вперед много таких, кого выдвигать не надо. Около половины курсантов школы — это новички и те, кто стоит в списках командующих на обмен. Это все те, кого еще не успели измордовать идиоты, которых вы сделали командующими армиями и взводными и которые умеют только одно — требовать, чтоб им лизали жопы. А новички и «неудачники» — они как раз и будут победителями. Виггин это давно понял. Он знает, как нас можно использовать.

— Боб, а ты ведь бываешь прав не так часто, как тебе кажется.

— Нет, сэр, я прав. Иначе вы не дали бы мне такое поручение. Могу ли я быть свободен? Или вы хотите, чтобы я продиктовал вам список сию минуту?

— Свободен! — рявкнул Даймек.

Не надо было провоцировать его, думал Боб. Теперь он перелопатит весь мой список, чтобы доказать, что он тоже на что-то способен. Но нет, не такой человек Даймек. И если я ошибаюсь в нем, значит, я и во всем другом тоже ошибаюсь. А кроме того, как приятно резать правду-матку тому, кто имеет власть!

Поработав над списком еще немного, Боб обрадовался, что Даймек не поймал его на слове и не заставил диктовать список там же, на месте. Ибо дело было не в том, чтобы просто продиктовать фамилии сорока лучших солдат из новичков и ребят, намеченных к переводу.

Виггину вообще-то еще рано командовать, и старшим ребятам будет нелегко принять его в качестве командующего, да еще в условиях, когда они сами будут торчать среди малышни. Поэтому Боб начал с того, что вычеркнул всех, кто был старше Виггина по возрасту.

Таким образом, у него осталось шестьдесят ребят, каждый из которых по своим качествам вполне подходил для его армии. Боб выписал их имена, расположив в убывающем порядке по «ценности», но тут же понял, что совершает еще одну ошибку. Многие из них состояли в той группе, которая ходила на тренировки с Виггином в свободное время. Виггин знал их очень хорошо и, конечно, из них бы выбрал своих взводных командиров. Командное ядро армии.

Беда была в том, что хотя двое из них действительно стали бы прекрасными взводными, но опора Виггина на эту группу поставила бы вне его поля зрения всех прочих, которые к ней не принадлежали. Включая и Боба.

И тогда он не назначит меня взводным. Впрочем, он все равно вряд ли выберет меня. Он поглядит на меня, но лидера не увидит.

Но ведь не все упирается в меня. Неужели я погублю дело только ради того, чтобы показать, на что я способен?

Но если даже и так, что тут плохого? Я знаю, чего стою, знаю, что смогу сделать то, чего больше никто не сделает. Учителя видят во мне будущего ученого, они знают, что я умен, они доверяют моим суждениям, но эту армию они создают не для меня, а для Эндера. И мне придется еще доказывать им, на что я способен. И если я один из лучших, то дело лишь выиграет оттого, что мои достоинства будут выявлены быстрее.

И тут же подумал: а ведь идиоты наверняка так же рассуждают, когда мечтают представить себя миру во всей красе?

— Привет, Боб, — сказал Николай.

— Привет, — отозвался Боб, прикрывая рукой дисплей. — Что новенького?

— Да уж какие у нас новости. А ты чего такой серьезный?

— Выполняю задание.

Николай рассмеялся.

— Ты никогда не бываешь серьезным, выполняя домашнее задание. Быстренько прочтешь, еще быстрее отстучишь на клавиатуре, и вся игра. Тут что-то другое.

— Факультативное.

— И трудное, а?

— Не такое уж.

— Ладно, извини, помешал. Подумал, может, неприятности какие. Письмо из дому или что.

Оба расхохотались. Письма тут явление редчайшее. Раз в несколько месяцев, не чаще. Да и письма, что добираются, — пустые какие-то. Некоторые и совсем писем не получают. Боб был один из них, и Николай знал почему. Никаких особых секретов, но Николай был единственным, кто заметил отсутствие писем для приятеля и спросил его об этом. «Вообще нет семьи? Совсем?» — спросил он. «Знаешь, тут у некоторых такие семьи, что меня можно считать счастливчиком», — ответил Боб. Николай согласился. «Но не у меня, — сказал он. — Как бы я хотел, чтоб у тебя были такие же родители». И стал рассказывать. Он был единственным ребенком и родителям достался очень нелегко. Им пришлось прибегнуть к хирургии, оплодотворить пять или шесть яиц, из которых отобрали самые здоровые, подвергли их делению, а из этих уж выбрали меня лично. Рос как Далай-лама какой. И вдруг в один прекрасный день является МФК и говорит, что я им нужен. Самый был тяжелый день в жизни родителей, когда они сказали «да». Ну, это я их убедил. Говорю: «А вдруг я второй Мейзер Ракхейм. Отпустили».

Это произошло несколько месяцев назад, но разговор как-то очень сблизил мальчиков. Дети вообще мало говорили о доме. О своей семье Николай больше ни с кем не говорил. Только с Бобом. А Боб, со своей стороны, кое-что рассказал о своей жизни на улицах. Нет, не сочные детали, ведь могло бы показаться, что он или ищет жалости, или нарочно притворяется хладнокровной ледышкой. Он рассказал, как складывалась «семья». Как сначала это было кодло Недотепы, а потом возникла «семья» Ахилла, как они ходили в благотворительную столовку. Потом Боб ждал — когда же по казарме пойдут слухи.