Дети равновесия - [4]
Некоторое время побыли в Алма-Ате, познакомились с аборигенами, там замечательный человек — Моршанский, президент рокклуба.
Побывали у Рашида на свадьбе. У них оказался совершенно классный яблоневый сад. Яблоки — сантиметров двадцать, наверное: "алма-атинский апорт" называется. Весь сад засыпан яблоками. Весь, абсолютно. В этот год как раз запрещалось колхозникам и всяким частникам продавать яблоки на рынке, и девать их было некуда. Вся Алма-Ата была засыпана яблоками. Мы два дня походили по этим яблокам, потом я говорю: Мурик, Рашид, это невозможно, я не могу ходить по яблокам. Давайте мы вам поможем, — соберем их, что ли… Они нам: да, пожалуиста, чего там, подбирайте, сколько хотите, вон там, на чердаке есть фанера, сколачивайте ящики, отправляйте родственникам, все равно власти запрещают продавать… Мы так обрадовались, — представляете, такие яблоки! Мы с Башлачевым взялись, собрали по всему саду яблоки в кучки. Рашид в это время женился, свадьба была. Мы просыпаемся наутро — и ведь опять весь сад засыпан, наших кучек просто не видно. Яблони дают и дают, — а собирать некому. Рашид говорит: да ладно, мама приедет — соберет. Какая там мама, — тут грузовик не увезет, причем у каждого в городе такое… Взялись мы с Сашкой сколачивать ящики. Оказалось, сколачивать ящики не так-то просто. Мы с Башлачевым промучились четыре часа, пытаясь сколотить один ящик, чтобы отправить яблоки родственникам. Замеряли линейкой, пробовали делать прокладки… Плюнули, полезли на крышу — стали наблюдать, как пролетают самолеты.
Отгуляли у Рашида свадьбу. Свадьба была замечательная. Ну, какая в яблоневом саду может быть свадьба? Рассказывать об этом — все равно, что рассказывать сказку. Там шашлычки, пиво… Башлачев в какой-то момент разделся догола, завернулся в какую-то овчину, сорвал полуметровую гроздь винограда — у меня даже фотография есть такая, — и прицепил эту гроздь себе на пояс. Ходил между дамами, разряженными по праздничному, по провинциальному, в голубые и розовые платья, и предлагал каждой взять по ягодке. Они отщипывали, хихикая… В общем, оттянулись мы достаточно славно.
Поняли, что рока там нет никакого. Может быть, слишком щедра земля, чтобы на ней мог произрастать чертополох.
Решили поехать путешествовать. Предварительно зашли на окраину Алма-Аты. Спрашиваем: как добраться на Иссык-Куль? Намговорят: если на самолете, то это где-то около часа лету, — а если напрямик, через горы, то где-то километров семьдесят, но там всякие ледники, торосы… Саш-Баш говорит: семьдесят километров? Пошли!
И мы решили забраться на гору, взяли с собой еще собаку, таксу нугмановскую. Забрались на гору — маленький такой холмик. Он издали только казался маленьким… Мы исцарапались до такой степени, что Саш-Баш говорит: надо лететь на самолете. Этот холмик тем горам и в дети не годился. да, надо лететь, соглашаюсь…
Взяли мы билет на «кукурузник» — прилетаем в Чолпон-Ату, Город там так назывался. Летим и видим: перед нами сидящий человек разворачивает газету, а в ней такой рисунок: рука человеческая, в руке шарик, и надпись: "Операция «анаша». И — сводки милиции. Такой ненавязчивый факт… Приземляемся, а напротив аэропорта — горком партии, и перед ним памятник Ленину. Огромный двухметровый постамент, и на нем фигура в метр ростом, окрашенная бронзовой краской. Мы поняли, что мы попали куда-то не туда… Никого знакомых там нет. Пошли по проспекту — идем, значит, и вдруг я вижу, — толпа разбегается в разные стороны, а навстречу нам движется человек вчерном, на груди у него сияет орден, и с боксером на поводке. подходим ближе — и видим, что это же мой менеджер Антоша Рябкин. "Здравствуй, Антоша!" — "Вы-то как здесь?" Встретились на ИссыкКуле…
Он говорит: слушай, орден-то мне надо бы снять. Мне его Клипс подарил перед отъездом. В то время были такие ордена, выпускались из пластмассы — как значки: орден Александра Невского, и так далее… Они, говорит, все думают, что я прибыл из Афганистана. Здесь никто никогда не видел такую собаку — разбегаются в разные стороны, хожу как пугало…
Заселились мы в этот городок, пожили, погуляли, — решили травы потереть. Говорю: Санька, стремно же все-таки, приехать сюда и травы не взять. Антон сказал: мы поедем в другую деревню. Он с Аленой был, с женой. Оставили нам свою собаку. Оказалось, что у боксера морда один в один похожа на изображение киргизского дьявола. И там никогда никто не видел такой собаки. Мы ходили с этим Рэпом как короли — нас все боялись. Рэп — самая безобидная собака, которую я когда-либо знал, он никогда в жизни никого не укусил. Бар вечерний там есть, они, местные аборигены, стоят там, курят план, сами с бритыми головами… но, увидев нас, начинают бросаться, кто, куда, — будто мы чуму несем. Автомат Калашникова по сравнению с э той собакой — ничто. Лучшей защиты придумать было невозможно.
Приезжали к нам туда Рашид с Муриком, они как раз снимали там какой-то фильм, про подростков. Мы с Саш-Башом погуляли по Аксаю, он говорит: надо это место отметить каким-то способом. Я говорю: ну, каким? Там пролетали самолеты периодически, и мы с ним на берегу Аксая, буквами, наверное, размером в десять на десять метров написали: "Вся власть поэтам". Для того чтобы летчикам было видно сверху. Потом этот лозунг появился в ДЦТ. Наверное, многие видели даже майки с такой надписью. Это как раз было придумано в тот самый момент. Мы писали ногами на прибрежном песке — лозунг еще и материализован был, очень здорово.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.