Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - [141]

Это был приятный парень по имени Спенс Лютер Б.Спенс, и я видел, что ему очень хочется оказать услугу Салли. Очевидно, она тоже его выручала. Но здесь нам повезло не больше, чем с первым кандидатом. Спенс сказал, что у него нет времени бороться за наш билль, так как он замещает заболевшего председателя комиссии. Салли решительно его перебила:

— Послушай, Лютер, когда тебе нужна была моя помощь, ты ее получил. Я ненавижу напоминать человеку о его долгах, но то, о чем мы сейчас тебя просим, крайне важно. И я жду от тебя действий, а не извинений.

Спенс был явно смущен.

— Салли, пожалуйста, не горячись! Ты же знаешь, я сделаю все, что смогу. Но тебе это, в сущности, и не нужно. А я буду вынужден пренебречь своими прямыми обязанностями, на что не имею права.

— Что ты имеешь в виду? Почему мне это не нужно?

— Я имею в виду, что не стоит беспокоиться из-за АБ-22. Это же предрешенный законопроект.

Джедсон разъяснил мне позднее значение этого выражения. Предрешенный законопроект — это билль, представляемый по тактическим соображениям. Поручители не собираются вводить его в силу, а лишь используют как точку отсчета. Наподобие первоначально запрашиваемой цены при совершении сделки.

— Ты уверен в этом?

— Ну, я так думаю. Ходят слухи, что вслед за этим появится другой вариант, в котором не будет таких казусов, как в первом.

— Надеюсь, Салли, Лютер прав, — сказал Джедсон, когда мы вышли из офиса Спенса, — но я не доверяю Дитворту. Он собирается здесь схватить за горло промышленность. Я это чувствую!

— У Лютера обычно точная информация, Джо.

— Не сомневаюсь, но это не похоже на Дитворта. Как бы то ни было, спасибо, детка. Ты сделала все, что смогла.

— Позвони, если еще что-нибудь понадобится, Джо. И до отъезда обязательно приходи к нам обедать, ты ведь не видел ни Билла, ни малышей…

В конце концов Джедсон оставил бесплодные попытки провести наш билль и сконцентрировал внимание на комитетах, рассматривающих законопроект Дитворта. Виделись мы нечасто. В четыре часа дня он уходил на коктейль и возвращался в отель в три часа ночи с затуманенными от усталости глазами и рассказывал о положении дел.

Спустя трое суток, ночью, он разбудил меня и ликующим голосом сообщил:

— Дело сделано, Арчи!

— Ты похоронил билль?

— Не совсем. Это мне не удалось. Но он будет слушаться в парламенте с большими поправками. Более того, в каждом комитете будут свои поправки.

— Ну, и что из того?

— Это значит, что даже если он и пройдет в палатах, то впереди еще Согласительный комитет — для устранения разночтений, а потом опять каждая палата должна будет окончательно его утвердить. Шансы на то, что они успеют сделать это за столь короткое время, ничтожны. А значит, билль приказал долго жить!

Надежды Джедсона оправдались. Билль вернулся из комитетов в субботу поздно вечером с рекомендацией «принять». Часы же на здании Капитолия останавливались за сорок восемь часов до разрешения администрацией первого и второго чтений законопроекта. Следовательно, официально это должно было произойти в четверг (в конце сессии, когда времени в обрез, так поступают все законодательные учреждения страны).

Итак, сессия заканчивала свою работу сегодня, хотя и могла продлиться до глубокой ночи.

Я наблюдал, как билль Дитворта поступил в Ассамблею. Он был принят без прений, в исправленном виде. Я вздохнул с облегчением. Около полуночи ко мне присоединился Джедсон и рассказал, что то же самое произошло и в Сенате. Салли была на страже в помещении Согласительного комитета, чтобы удостовериться, что законопроект останется нежизнеспособным.

Джо и я несли вахту в палатах. Возможно, в этом и не было необходимости, но так нам было спокойнее. Около двух часов ночи ко мне подошел Бади и сообщил, что Джедсон и Салли ждут нас возле конференц-зала Согласительного комитета.

— Что случилось? — спросил я, мгновенно превратившись в комок нервов. — Что-то сорвалось?

— Нет, все в порядке, и все закончилось. Пошли.

— Все о’кей, Арчи, — подтвердил Джо, — Салли присутствовала, когда заседание комитета было отложено на неопределенный срок. А к работе над биллем Дитворта комитет и не приступал. Мы победили!

На другой стороне улицы был бар, и мы отправились туда, чтобы отметить наше торжество.

Несмотря на поздний час, в баре было полно народу. Лоббисты, местные политики, законодательные атташе, толпа сторонников различных лагерей, переполняющая Капитолий, когда идут заседания, — все они бродили вокруг, а этот бар был удобным местом для ожидания новостей с сессии.

Нам посчастливилось найти около стойки стул для Салли. Мы, трое мужчин, сгрудились вокруг нее и жестами пытались привлечь внимание переутомленного бармена. Наконец нам удалось сделать заказ, и в этот момент какой-то парень похлопал по плечу клиента, сидевшего справа от Салли. Тот сразу же поднялся и вышел. Я подтолкнул Бади занять освободившееся место.

Салли повернулась к Джо:

— Отлично, ждать осталось недолго. Сержант уже пришел. — Она кивнула в сторону молодого человека, который хлопал по плечу то одного, то другого из присутствующих.

— Что это значит? — спросил я Джо.

— Это значит, что им нужно идти на окончательное голосование: спикер прислал сержанта арестовать отсутствующих депутатов.