Дети иллюзий - [97]
Теперь сцену украшают: если смотреть из зала слева – портрет стоящей в вызывающей позе обнажённой женщины и портрет лежащего обнажённого мужчины, справа.
– Что я вам говорил, – конферансье показывает бычком на правый холст, – мужское. И женское, – тем же Макаром показывает он на правый. – А теперь встречайте! Мадемуазель Анна!
Он удаляется, так же бодро, как и появился. Вслед за ним на сцену вышагивает Анна, как и была – в образе Вероники Витольдовны Полонской. С топором в руках. Она подходит к микрофону и занимает ту самую позу «для чтения», в которой я увидел её здесь в первый раз. Глядя поверх наших голов, она начинает:
Так как слушать Аннины вирши невозможно, я начинаю изучать художественное оформление сцены. Первым делом, разумеется, исследованию подвергается женщина. Несмотря на то, что она абсолютно голая, никаких эмоций во мне она не вызывает. Слишком костлява. На мой вкус, разумеется. И форм никаких. Стройна, но стройность её граничит с концлагерной грацией. Короче говоря, долго моё внимание она к себе не приковывает. Перехожу к лежащему мужчине. А вот на этом я задерживаюсь существенно дольше. Не подумайте ничего такого, просто этот субъект на картине мне кого-то очень сильно напоминает. Чтобы разобраться, достаю из широких штанин тот самый бинокль, при помощи которого наблюдал «смерть» барона Майгеля, и навожу на сцену. Татьяна бросает в мою сторону удивлённый взгляд:
– Чего, баб голых не видел?
– Люблю искусство, – на автомате отвечаю я.
Только-только поймав в окуляры голого, понимаю, где я его видел. На портрете – я, собственной персоной! Голый с ничем не прикрытыми чреслами! Отрываю оптику от глаз и несколько секунд, а может, и минут, нахожусь в некоем подобии транса. Вокруг всё плывёт. Снова прикладываю бинокль к глазам, и вдруг чувствую, как начинает сама по себе отбивать неровную чечётку левая нога. Потом правая. За ногами следуют руки. Мне до зарезу надо посмотреть на портрет, проверить, действительно ли на нём я, а не кто-то другой, но навести туда бинокль не получается. Кто-то невидимый крепко хватает меня за оба запястья и начинает водить ими из стороны в сторону. Я понимаю, что это всё мои распроклятые нервы, и ничего более, но пересилить себя не могу. Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, как учила нас, немытых, статья в «Науке и жизни» о мудрости индийских йогов, угнетаемых британским империализмом.
– Что с тобой? – спрашивает Татьяна. – Ты не пьян, часом?
– Всё в порядке, – отвечаю я, собрав остатки воли в кулак. – Живот только что-то скрутило.
Татьяна ласково берёт меня за руку:
– Бедненький… до антракта дотянешь?
– Постараюсь, – кряхчу я, а сам отвожу глаза в сторону, чтобы она не заметила, как я покраснел.
А в голове у меня тем временем выстраивается ужасающая картина мира, недоступная мне ещё несколько минут назад. Теперь-то становится ясно, кого мне напоминала актриса, игравшая Лилю! Господи, каким надо быть слепцом, чтобы не заметить этого с самого начала!
Настя, боже мой, Настя… теперь всё встаёт на свои места: и голый я, и голая Анна, которая сейчас стоит во фривольной позе рядом с Анной настоящей, зарифмованным глаголом жгущей сердца слушателей, и тот портрет, который не давал покоя Дону Москито, и его ревность, и Настина неприступность, и Тёмсиково «ничего не даст»…
«Что же теперь будет-то?» – задаю я себе самый важный вопрос, хотя прекрасно знаю ответ.
А варианта, на самом деле, всего два. Первый: после того, как у Анны закончатся стихи, она в сопровождении Дона Москито, Че и Насти спустится к нам в зал отмечать спектакль. Второй: мы с Татьяной поднимемся к ним за кулисы, как это принято у господ актёров. В любом случае встреча Насти и Татьяны неизбежна, и чем она закончится, представить несложно. Или я драматизирую?
Времени на то, чтобы что-то придумать, не остаётся. Смотрю на сцену, пытаясь угадать, сколько ещё будет над нами издеваться поэтесса, но она, похоже, уже заканчивает. Подняв топор высоко над головой, она произносит, видимо, завершающую поэму строфу:
Топор совершает в воздухе непонятный пируэт и с грохотом втыкается в пол. Анна с поклоном отходит от микрофона. И в этот момент, когда слушатели ещё не решили, свистеть им или аплодировать, в голову врывается спасительная мысль: «Бежать! Как можно дальше и как можно скорее!» Корчу страдальческую рожу и бочком-бочком выбираюсь из-за стола.
– Слушай, не могу больше, – шепчу я удивлённой Татьяне, – пойду, прогуляюсь.
– Беги, беги, – участливо отзывается она, – это у тебя нервное…
Под адресованные, слава богу, не мне, аплодисменты спешно пробираюсь через весь зал в направлении того самого клозета, в котором мы зимой вытрезвляли Дона Москито. Хвала небесам – он свободен. Забегаю внутрь, запираю за собой на шпингалет дверь и буквально валюсь на стульчак. Шумно выдыхаю, но облегчения при этом не испытываю.
Москвичка, немного за тридцать, зовут Марина. Работает в крупной компании, работу свою ненавидит. Не замужем. Но даже не в этом проблема – к своим тридцати наша героиня так и не смогла найти то, чего ищут абсолютно все женщины планеты Земля.Разумеется, тут нет ничего необычного, миллионы из них живут без любви, только Марина так жить уже не могла и обратилась за помощью, только не к подругам и не к сайтам знакомств, а к тому, кого хоть раз в жизни встречала каждая девушка. К тому, кто одних делает счастливыми, а других, наоборот, несчастными.Не догадываетесь, о ком речь? Нет?! Тогда, читайте!
В книгу вошли две повести:«Флорентийская голова»Италия, новогодние каникулы. Дождь, лужи и русские туристы, штурмующие памятники древней цивилизации. Одинокая девушка Саша, гуляя по Риму, оказывается втянутой в дикую по своей неправдоподобности историю. В её руки попадает… человеческая голова, которая мало того, что умеет говорить по-русски, но ещё и лично знакома с Джордано Бруно и Микеле де Караваджо. Всё бы ничего, но за головой этой давно идёт охота, и её нынешняя хозяйка сразу же попадает в поле зрения странных и отчаянных личностей.«Вечная молодость»Что может сделать в наше время мужчину среднего класса и возраста действительно счастливым? Деньги? Большие деньги? Секс? Конечно, нет!То есть, да, но только на время.
Два человека. Две истории. Две жизни. Их разделяют полвека, но нити их судеб, в конце концов, свиваются в один непростой клубок. Молодой преподаватель в поисках своего места в жизни и видавший виды плейбой, жизнь которого неумолимо катится к закату…Провидение сводит их в небольшом подмосковном городке, куда первого буквально ссылают с родной кафедры, а второй приезжает, чтобы умереть. В городке, где живут странные люди со своими странными тайнами; где сеть странные пещеры, из которых можно выйти молодым и здоровым, а можно не выйти вовсе; где один находит любовь, а второй — жизнь.
Роман «Возвращение Панды» посвящен человеку, севшему за убийство в тюрьму и освобожденному, но попавшему все в ту же зону — имя которой — современная людоедская Россия чиновников на крови.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.