Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - [120]
— О, тебе неудобно. — Дюбрайн посторонился, приглашая Мориса на середину пустого зала: столы и табуретки разлетелись к стенам, послушные чужой магии. — Не стесняйся, малыш. Прошу.
Дюбрайн колдовал без заклинаний, рун и даже жестов. Хиссов сын. Что ему надо от Мориса?
Повеселиться. Сам же сказал: повеселиться. Шис бы его драл, ублюдка самовлюбленного!
От ехидной и бессовестно довольной ухмылки Дюбрайна хотелось рычать и кусаться. А может, от его запаха — море, сосны, секс. Много секса. Было недавно. Вот только что. Запах выветриться не успел.
Шис бы его драл!
И шис бы драл самого Мориса, то есть его дар, проклятую тьму — не годную ни на что, кроме как откликаться на свет и требовать: дай-дай-дай! Хочу!
Если полковник МБ что и даст Морису, так это добрый локоть стали под ребро. Удар милосердия.
— Вина? — В руках Дюбрайна появились два бокала, один он бросил Морису; не успев подумать, Морис отбил его шпагой: вино забрызгало сюртук и лицо, осколок хрусталя царапнул запястье. — Какой недоверчивый малыш. Ай-ай-ай.
Невидимая ладонь стерла капли вина со щеки. Тьма внутри замурлыкала: еще, дай кусочек света, дай!
Ага. Щас. Догонит и еще даст.
От злости потемнело в глазах, клинок потянул за собой — убить! Но удар прошел сквозь Дюбрайна, Морис покачнулся и чуть не наткнулся грудью на шпагу ублюдка — но тот задрожал и растаял. Сзади послышался смех, звон вина о бокал. Морис развернулся: где? Но таверна была пуста.
— А ты горячая штучка, Морис. — Голос Дюбрайна раздавался со всех сторон сразу, не давая возможности определить направление следующего удара. — Кое-кто был прав…
От Дюбрайна пахнуло таким довольством и сытостью, что Морису пришлось прикусить губу: боль отлично помогает не расслабляться. Не верить сытости и довольству кота, играющего с мышью.
— Обожжешься, — прошипел Морис, нащупывая эпицентр сытости: уж на это его дара хватит.
Нащупал. Ударил прямо в развороте: не думая, упаси Двуединые думать в поединке с менталистом, он же читает Мориса, несмотря на отличный амулет. Только рефлексы, их не прочитаешь!..
Ага. Щас.
— Выпьем, малыш. Ты слишком серьезен, — раздалось совершенно с другой стороны.
Хиссово отродье!
Развернувшись снова, Морис оказался лицом к лицу с полковником. То есть с бокалом отличного кардалонского, зависшего между ними.
— Не бойся, не отравлю, — подмигнул Дюбрайн, сидящий на краю стола.
Вальяжный. Расслабленный. Без френча и шпаги, в расстегнутой сверху сорочке. С бокалом в руке. И пахнущий отличным сексом. Шис! Сто шисов его дери! Наверняка трахался с Ристаной, все же знают, что Длинноухий ее любовник.
Или не с ней? Может, с ее высочеством Шуалейдой? Бездарная принцесса не так интересна светлому шеру, как сумрачная колдунья. А верность… что ему, императорскому ублюдку, верность какой-то бездарщине, когда есть шера-дуо! И на ее «Тигренка» он чхать хотел.
А может быть, и вовсе трахал полпреда Конвента. Или тот — его. На месте шера Бастерхази Морис бы точно не устоял, когда такой свет…
Шис! О чем он вообще думает? И чем? Идиот, он чуть не с поличными попался Магбезопасности, а его волнует, с кем полковник Дюбрайн трахается!
Хотя скорее это волнует полковника. Прямо сейчас. И куда сильнее, чем поимка какого-то почти бездарного идиота с его идиотскими заговорами.
Протягивая руку за бокалом — только дурак откажется от лучшего кардалонского из королевских подвалов, особенно когда оно может оказаться последней выпивкой в жизни — Морис встретился с полковником взглядом.
И тот подмигнул.
А Морис вспомнил: ну какой полковник, не смешите. Генерал. Шисом (Хиссом!) драный генерал МБ.
— Здоровье императора! — Морис поднял бокал.
— Да живет папенька вечно, — откликнулся Длинноухий и отпил. Медленно. Смакуя.
Ублюдок. Чем и гордится. У-у-у, сволочь!
— Отличное кардалонское, — вместо того чтобы вцепиться ублюдку в глотку (зубами!), светским тоном сказал Морис. — Удивительно богатый букет.
— Кое-кто… хм… разбирается в винах. — Дюбрайн закинул ногу на ногу, мечтательно глянул в потолок и улыбнулся так, что «кое-кого» захотелось придушить. Из зависти. Черной, как шисова задница. — Тебе надо попробовать хмирское сливовое. Божественный букет! А послевкусие… как поцелуй юной девы перед весенним дождем. Тебе доводилось целовать хмирскую деву?
— Ты пришел поговорить о вине и женщинах?
— Меня интересуешь ты, малыш. — Дюбрайн улыбнулся, как малолетний хулиган: перед такой улыбкой Морис бы не устоял, если б не «кое-кто».
Кое-кто темный. Огненный темный. Даже с тем крохотным огрызком дара, доставшимся Морису, его присутствие ощущалось пламенными отблесками в ауре Дюбрайна, нотками дымной горечи в его запахе, сгустившимися по углам таверны тенями. Даже не тенями. Тьмой. Изначальной божественной Тьмой, такой родной и правильной.
Проклятье.
Самое время мечтать, а, Джокер? Как в наивном и прекрасном детстве: об офицерских шевронах на черном мундире МБ, о приключениях и медали из рук самого императора, о гордом: «Я из рода Торрелавьеха, сир». Генералу МБ до утырки твои мечты, Джокер.
Глубоко вздохнув, Морис постарался успокоить стучащее в горле сердце. Он не понимал игры Длинноухого. Категорически. Если он знает о договоре с Ристаной, зачем тянет? Наказание за измену — смерть, так пусть бы и убивал уже.
Любая нормальная девушка мечтает стать королевой. А Ольга Волкова – мало того, что маг Смерти, так еще и сбегает от своего жениха-короля через окно! В какие приключения она влипнет и устоит ли Академия Магических Наук, не могут предсказать даже хитромудрые драконы, которые все это и затеяли.
Просила новую жизнь? Получай. А то, что она в новом мире, с нелюбимым мужем и отвратительной репутацией – это твоя вина, нужно было чётче формулировать желания. А теперь сожми зубы, возьми в попутчики Оптимизм и Везение и карабкайся наверх, Матильда Волкова, жена проклятого князя, и кто знает, может быть, на вершине тебя ждет счастье.
Даже если ты лорд и далеко не безобидный мальчик, это не мешает судьбе подкидывать проблемы одна другой серьезнее. Над твоим родом тяготеет проклятье, властная матушка сговаривается с королем, за тобой охотятся спецслужбы двух империй. И чтобы выжить, остается только рискнуть… и выиграть. А помочь тебе в этом может странная девушка, попавшая в твой мир по прихоти Богов, и странный зверь «кошка» по кличке Собака. Короче говоря, это история о непокорной деве и властном некроманте с тяжелым характером.
Счастливые браки устраиваются на небесах. А браки своих подданных Владыка темного Морта устраивает лично! Все говорят, это благо, и вот благо добралось до меня. Я не хочу больше замуж! Тем более в другой мир, тем более за мрачного типа с надменным лицом и оскалом – воплощением ночного кошмара! Но решение принято, и за меня уже рассылают приглашения на свадьбу. Будущий муж скрипит клыками, а мне очень не хватает молотка для воспитательного процесса. Если русская женщина не хочет замуж – она туда не пойдет! Или, по крайней мере, очень быстро оттуда выйдет...
Его боятся враги и остерегаются друзья, о нем пишут таблоиды и бульварные газеты, но его жизнь скрыта от любопытных глаз высокими каменными стенами родового замка За глаза его называют Синей Бородой, но в свои тридцать шесть лет он — Великий Магистр, глава Ордена, тайный советник Правителя. Его состояние не могут оценить даже гномы, а внешности завидуют певцы и актеры… Он может справиться с любой напастью, кроме своих пятерых детей, которые решили во что бы то ни стало найти себе маму. И им плевать, что девушка, которую они выбрали, — рабыня, подарок, уплата долга…
Его боятся враги и остерегаются друзья, о нем пишут таблоиды и бульварные газеты, но его жизнь скрыта от любопытных глаз высокими каменными стенами родового замка. За глаза его называют Синей Бородой, но в свои тридцать шесть лет он – Великий Магистр, глава Ордена, тайный советник короля. Его состояние не могут оценить даже гномы, а внешности завидуют певцы и актеры… Он может справиться с любой напастью, кроме своих пятерых детей, которые решили во что бы то ни стало найти себе маму. И им не важно, что девушка, которую они выбрали, – осужденная, подарок, уплата долга…
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
Миди, фантастика с элементами фэнтези. Далекое будущее, люди освоили ближний космос и познакомились со множеством разумных существ, похожих и непохожих на людей, проживающих в галактике, космические войны и другие малые и большие конфликты остались позади и наконец-то, разделив захваченные трофеи, земляне начали осваивать дальние галактики.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
Спустя пять лет Академию Флос Петал допускают до участия в Стихийных играх среди подростков. Кристиан Картер, не медля, поддерживает эту задумку и подает свое заявление на участие, совершенно не догадываясь, во что выльются обычные соревнования среди детей. Альтатония начинает показывать свои более темные стороны, намекая на то, что тут может стать небезопасно как для него, так и для всех людей.
За двенадцать лет жизни несправедливый и жестокий мир сильно надоедает, особенно когда единственный родной человек — твоя сестра. Кристиану повезло — ему выдался шанс уйти в новый, более фантастический мир, который, казалось бы, ждал его все это время. Хербу, их культура и странности, магия, новые знакомства, а также много тайн и секретов, которые Альтатония прятала от них на протяжении многих лет — все это им предстоит узнать на первом году обучения.
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…
Хотите вырастить Темную Владычицу? Рецепт прост. Берете одну юную принцессу, одного черного колдуна и одного светлого магистра, добавляете в пропорции страсти, лжи и предательства, приправляете свежими проклятиями и древними тайнами — и… смотрите, как все планы катятся шису под хвост. Ведь вы забыли внести в расчеты главную переменную — любовь.
Ее первый бал обернулся кошмаром. Ее принуждают к браку с предателем и лжецом. Возлюбленный, который мог бы помочь, сам на пути к эшафоту. Она могла бы спасти его, но какой ценой? И как ей, хрупкой девушке с добрым сердцем, самой не превратиться в злобное чудовище?
Иногда, чтобы стать бессердечным чудовищем, достаточно подарить свое сердце тому, кто важнее жизни. Иногда, чтобы коснуться мечты, стоит упасть в бездну. Иногда, чтобы выжить, надо забыть все, что тебе дорого, и найти смысл заново. Иногда, чтобы увидеть свет, нужно пройти через предательство, месть и ненависть. Потерять все. И найти… Шанс. Новую судьбу. Или единственное, что может изменить мир — доверие. Шуалейда. Дайм. Роне. Стриж. Каждый из них — бессердечное чудовище. Или нет?
В моем прошлом — опасные тайны. В настоящем — изгнание и забвение. Мое будущее — монастырь или политический брак. Черный колдун и светлый магистр собираются разыграть меня, как козырную карту. За мной охотятся, как за редкой дичью. Но юные принцессы не всегда так нежны и невинны, как пишут в сказках. Так что я вовсе не собираюсь влюбляться в первого же очаровательного мерзавца. И во второго — тоже!