Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - [12]

— Меня тошнит от твоего оптимизма.

— Выпей касторки, это тебя отвлечет, — хмыкнул Ману.

— Благодарю за отличный совет. — Роне снова прикрыл глаза. — Присмотри за этими идиотами.

Он едва успел расслабиться и напомнить себе, что Ману прав — фактически ничего ужасного не произошло. Пусть Дайм пока и не пожелал с ним говорить, но он же приехал. Он жив, здоров и даже стал генералом МБ. И Шуалейда пока жива, несмотря на рискованные игры с убийцей. А значит, все хорошо.

Да-да. Все хорошо. Несмотря на то, что Дайм сделал свой выбор не в его пользу. Несмотря на то, что теперь, когда Дайм рядом — и не желает видеть Роне — дышать стало гораздо больнее, чем когда была какая-то надежда.

На прощение. Пусть даже не любовь. Пусть только прощение и дружбу… ну… сотрудничество… главное, чтобы Дайм хотя бы начал разговаривать с ним…

— Шуалейда вышла из своих покоев, просыпайся, — напомнил о реальности Ману.

— С мальчишкой? — вскакивая, переспросил Роне, сморщился от боли в едва зажившей лодыжке и сел обратно.

— Одна.

— Дери ее!..

Глянув в зеркало, показывающее Шуалейду откуда-то сверху, — одну, без убийцы — он дотронулся до соседнего, нарисовал сложную руну. В зеркале заклубился туман, в котором едва-едва просматривался профиль Ристаны.

— Тайна, дорогая моя, — вкрадчиво шепнул он.

— Роне, какого еще шиса тебе нужно? Я не одна! — еле слышно ответила она.

— Я знаю, милая. Планы меняются. Она не взяла с собой убийцу, так что я не приду.

— И не приходи, видеть тебя не желаю.

— Желаешь, милая, — усмехнулся Роне. — И не только видеть. Но еще больше ты желаешь оставаться живой, здоровой и на свободе, не так ли, прелесть моя?

— Короче, Роне. Я очень занята.

— А я спасаю тебя от гнева МБ и, быть может, следующего императора.

Ристана тихо, но очень экспрессивно выругалась. Признавать свои ошибки она не любила — и не признавала. Никогда.

— Итак. Ты напросишься к Шуалейде и проверишь, у нее ли убийца.

— Что?! Нет! Никогда! Ты вообще чем думаешь?..

— Головой, в отличие от некоторых. Напомнить, что тебе грозит в случае смерти Шуалейды?

— Шисов ты дысс.

— Королевам не пристало так выражаться, милая. Ты хорошо меня поняла?

— Хорошо.

— Не слышу, милая.

— Хорошо! Я пойду и… чтоб ты сдох!

— Я тоже тебя люблю, моя прелесть. Не тяни, я жду.

Стерев одну руну, Роне тут же начертил другую. Односторонний вызов, даже Шуалейда не найдет связующих нитей и передатчика. Вот Дюбрайн бы мог. Он… он…

Проклятье. Не думать о светлом шере. Надо решать проблемы по одной, а не рваться на сотню частей. И не вспоминать обрывки сна. Ему и так хватает боли, лишняя ни к чему.

Следующие полчаса Роне обдумывал, как достать убийцу из башни, если он все же там, и наблюдал за сестрами. Ристана с Шуалейдой, по обыкновению, светски шипели друг на друга, но на сей раз младшая была злее обычного. Смотреть на это было скучно, все равно ничего нового не скажут, и наверняка Ристана струсит идти в башню колдуньи.

За размышлениями о способах выманивания убийцы Роне чуть не пропустил окончание представления.

— …мы все равно желаем посмотреть на диковину, — наступала Ристана. — Идемте, дорогая! От вашего менестреля не убудет.

— Завтра с превеликим удовольствием, дорогая, — не сдавалась Шуалейда. — Как только завершится мой эксперимент с громоотводом. Сегодня стихии могут попортить вам прическу.

В подтверждение ее слов за окнами сверкнуло, стекла задребезжали от грохота молнии. Но Ристана не сдалась, хоть и побледнела. Что ж, эксперименты Шуалейды, без сомнения, опасны и неприятны, но тут у Ристаны хотя бы есть шанс выжить. А перед разъяренным Дюбрайном — шансов нет. Какая досада, что до Ристаны это дошло только сейчас, а не перед тем, как она отправилась в гильдию нанимать убийц.

— Ради искусства мы готовы пожертвовать не только прической, — победительно усмехнулась Ристана в зеркале, кидая косой взгляд на обласканного и одаренного годовым ангажементом в столичной опере тенора. — Идемте, дорогая! Иначе мои гости подумают, что вы прячете менестреля в своей постели.

Шуалейда отреагировала очень странно: замолкла, порозовела, скользнула взглядом по тому же тенору. Проклятая кровь, что она опять задумала? Или сделала?

Девчонка не заставила себя ждать. Выдержав паузу, чтобы Ристана успела проникнуться серьезностью момента, задрала нос и заявила:

— Жаль, что вы не сказали о вашем желании получить Тигренка себе в любовники вчера, дорогая. Сегодня поздно, вряд ли вы настолько прониклись нездоровыми эротическими пристрастиями темного шера Бастерхази, чтобы тащить в постель мертвечину.

От неожиданности Роне рухнул в кресло, из которого только начал подниматься. Рухнул — и невольно хмыкнул. Девочка растет, определенно растет. Вон уже вполне по-взрослому кусается. Хотя, право слово, об настоящих пристрастиях Роне она знает куда больше, чем Ристана. Больше нее — только Дайм.

Так. Не время вспоминать то, что вспоминать вообще не стоит. Лучше сосредоточиться на текущей задаче. И разобраться, что творит эта мелкая идиотка. Где мастер теней?! Что-то не верится, что Шуалейда вняла голосу разума и его убила.

И где носит Дюбрайна, когда он так нужен?!