Дети грозы. Книга 6. Бумажные крылья - [112]

Чушь, конечно же, собачья. Бунт на своей территории Киллиана подавляла так же жестко, как и Брайноны, и смертных приговоров подписала не одну сотню.

Однако по ее приказу останавливали самосуды над родней мятежников, а юных темных забирали в королевский университет, где они жили и учились до поступления в Магадемию либо на королевскую службу. В те времена две трети темных офицеров МБ были уроженцами Ольбера. Собственно, только благодаря упрямству Киллианы Стальной и ее близкой дружбе с Рогнедой Призрачной (родной теткой Киллианы) устав Магбезопасности и устав Магадемии остались неизменными.

Прожила Киллиана долгую и насыщенную жизнь, уйдя на перерождение в возрасте трехсот сорока лет, хотя как шера-прим могла бы прожить еще век-другой. В официальный брак она так и не вступила, от трона отказалась в пользу сына почти за полвека до смерти. Чем она занималась эти полвека, достоверно неизвестно. По некоторым данным, путешествовала и поддерживала молодых темных шеров: значительное количество темных поступало в Магадемию с рекомендательными письмами от Киллианы Ховард-Брайнон, причем были те темные шеры уроженцами самых разных мест…

— Ты его так и не нашла, — тихо прокомментировал Ману. — Как неудобно с родовыми окончаниями в едином языке! Вот некоторые, как приличные шеры, из жизни в жизнь рождаются одного пола, а некоторые…

— Не придают такого значения форме, — огрызнулся Дайм, словно продолжая давний спор.

— Да-да, именно это я и хотел сказать, — насмешливо покивал Ману. — Тебе идет это тело. Не зря же тебя называли Киллиана Стальные Яйца. Характером ты ничуть не изменилась. Э… не изменился, да.

Ману отсалютовал чашкой с белым чаем: Дайм уловил в его запахе нотки жасмина и шафрана. Любимый сорт Алого Дракона.

— Раз я не изменился, а ты так хорошо меня знаешь… кстати, ведь не ты же предок нынешнего короля Ольбера?

— Нет-нет, я никогда не претендовал на столь великую честь.

Ману замолк и неспешно отпил еще чаю. Дайм не стал его торопить, тем более что кардалонское «из вон того шкафчика» оказалось в самом деле превосходным, а каша в голове Дайма постепенно переставала кипеть и даже начала превращаться обратно в мозг.

— И ты даже не спросишь, кто это был? — не дождавшись реакции, спросил Ману.

— Роне, — ответил Дайм. Не совсем пальцем в небо, но ведь это логичное предположение. Особенно в свете его/ее поисков своего перерожденного возлюбленного и ухода в Сады намного раньше положенного срока. — Где он и почему ты тянешь время, Ману?

Было все еще немного странно называть величайшего после Мертвого злодея на ты и по имени, но с другой стороны — вполне логично. Раз уж Дайм решил принять за истину свое предыдущее имя, остальное естественно вытекало. И где-то даже кое-что объясняло. К примеру, выбор единственного кандидата для возможного единения из нескольких десятков темных шеров-терц и даже дуо. Большая часть из которых была куда ближе и доступнее — в силу их службы в МБ. Взять того же Вацлава Горецки, Паучьего ученика и ныне майора МБ: у них сложились вполне приятельские отношения, и силой Вацлава боги не обделили, не говоря уж о княжеском происхождении. Но всерьез, как постоянного партнера, Дайм его не рассматривал. И Ференца Файербаха, который увивался вокруг Дайма еще с лейтенантских времен — тоже. Не доверял ни на ломаный динг и был совершенно прав. Не прав оказался только в одном: надо было доверять собственной интуиции, а не маске законопослушного гражданина империи. Тогда бы издевательства над Роне прекратились намного раньше, и Роне не пришлось бы пачкать руки об эту дрянь.

М-да. До сих пор стыдно, что МБ прозевала под собственным носом целую шайку маньяков-извращенцев. И еще более стыдно от того, что он позволил Файербаху повлиять на свое мнение обо всех темных шерах, что в принципе понятно — Файербах был первым и самым ярким их представителем, с которым Дайм достаточно тесно общался. Но все равно стыдно и противно.

Дайм отпил еще кардалонского, чтобы заглушить горечь. И вопросительно глянул на Ману, не торопящегося отвечать на прямой вопрос.

— Давно не виделись, соскучился, — усмехнулся Ману. — Значит, пока не помнишь… Ничего, это ненадолго. Кстати, мои поздравления. Ты первый, кому они предложили единение.

Дайм лишь пожал плечами. Он не станет спрашивать, кто такие они и откуда Ману все это знает. Сейчас не это важно. Сейчас имеет значение Роне и только Роне.

Который умудрился подружиться с духом Ману Одноглазого и прятать его на самом видном месте. Шисов он дысс. Гений с продутым чердаком.

Мой Роне.

— Хм… ты уверен, Брайнон? — с недоверчивым ехидством переспросил Ману.

— Уверен. Ну так где он и какого шиса ты заговариваешь мне зубы?

— На крыше. Звезды, свежий воздух. Тут, в Валанте, отличный климат.

— Превосходный климат, — кивнул Дайм и поднялся. — Если не возражаешь, продолжим нашу познавательную беседу несколько позже.

— А что, если возражаю, это что-то изменит? — так же ехидно уточнил Ману.

— Разумеется, нет, — со светлой улыбкой ответил Дайм.

— Совершенно не изменилась, — вздохнул Ману и отсалютовал Дайму чашкой с чаем.

Подмигнув Ману — и отстраненно подумав, что обнаглел в корягу, подмигивать Самому Ужасному Чудовищу Всех Времен, — Дайм направился к лестнице наверх. К той, что вела сначала в спальню темного шера, а затем на крышу.