Дети большого дома - [35]
— Вы только поправьтесь, это и будет отплатой мне, дорогой! — улыбнулась Мария.
— Добрая ты, сестра…
Вошли два санитара с носилками.
— Зачем это? — спросил Сухин.
— За тобой, дорогой, — ответила Вовк, — эвакуируют. Тебе ведь длительное лечение требуется.
Сухин молча посмотрел на санитаров, затем попытался приподняться. Вовк быстро положила руки ему на грудь:
— Ты не шевелись! Они сами тебя спокойненько поднимут.
Но Сухин, упершись локтями в землю, откинул с груди солдатское одеяло. То, что он увидел, показалось ему невероятным: одной ноги не было. Он прикрыл рукой глаза, прошептал:
— Погодите минуту…
Посмотрел еще раз. Да, ясно, отрезали ногу… Он перевел взгляд на Аршакяна и с горечью, но сдержанно произнес:
— Инвалидом стал, значит… Не хотели сказать, товарищ старший политрук, все равно узнал, секретом не осталось.
На глазах Сухина показались слезы.
Санитары, подхватив его, перенесли на положенные рядом носилки. Правым кулаком он вытер глаза и больше не сказал ни слова. Когда санитары унесли его, всем показалось, что хата, где лежало десять — пятнадцать человек, вдруг опустела…
Мария Вовк, вернувшись, молча села около Аршакяна. Потом тихо заговорила:
— Тяжело, товарищ старший политрук, не представляете, до чего мне тяжело. Лучше бы там была, пусть убили б. Смерти я не боюсь, честное слово, не боюсь, товарищ старший политрук! Чего бояться, когда он Киев уже взял, по Ленинграду и Москве бьет. Ни капли страха у меня нет!
— Верю, Мария, — кивнул Аршакян, — такая девушка, как ты, бояться не станет.
— Здесь все такие, как я…
Вспомнив что-то, Вовк снова встала с места и вышла, сказав, что вернется через пять минут.
— Чего задумался? — спросил Тигран Аргама.
— Да ничего, — смущенно ответил тот.
— Ничего? А есть о чем подумать, дорогой. Ты писателем хотел стать, романы писать. Видал его? Вот и подумай о нем!
— О ком?
— О том раненом, Василии Сухине. Запомни его. Он ушел, на фронт больше не вернется. Ты его больше не увидишь. Но если хочешь быть сильным, — в самые тяжелые минуты вспомни о нем, сохрани его образ в сердце, он поможет тебе преодолеть трудности на пути…
Тигран помолчал, потом спросил:
— Письма домой писал?
Аргам ответил, что не писал.
— Нехорошо! — заметил Тигран. — Напиши сегодня же! Напиши, что деремся с врагом, как поклялись, что веришь в победу…
Через минуту он добавил:
— Седа здесь недалеко, я просил Вовк позвать ее.
Немного спустя вошла Мария, а за нею Седа в туго перетянутой кожаным ремнем шинели, в пилотке, в солдатских сапогах, бледная, похудевшая, но сиявшая от неожиданной радости.
— Пожалуйте, девушка, вот и ваши друзья! — проговорила Мария.
Седа задержалась у порога, посмотрела на Тиграна, на Аргама — и бросилась к Тиграну, обняла, прижалась лицом к его груди.
— Товарищ Аршакян, товарищ Аршакян!
Тигран погладил ее по голове и мягко отстранил от себя.
— Ты забываешь Аргама.
Обычно веселые глаза девушки были полны слез.
— Аргам!
Они только пожали друг другу руки.
На них глядели раненые. Тяжелый запах свернувшейся крови и стоны отрезвили девушку. Она вдруг затихла и стала разговаривать шепотом.
— Прямо запыхалась, дух захватило!
Посмотрев на Аршакяна, она добавила с застенчивой улыбкой:
— Боялась. Нас два раза бомбили, еле живы остались. Осколки так и свистели над головой.
— А Анник Зулалян в бою, с бойцами! — заметил Аршакян.
— Анник храбрая, товарищ Аршакян, а я трусишка.
Она смущенно опустила голову.
— И страшно, и в то же время хочется увидеть настоящий бой. Если сейчас скажут: «Оставь, возвращайся домой», — честное слово, не уйду.
— Значит, ты не трусиха.
— Нет, трусиха, товарищ Аршакян! Очень боюсь, особенно самолетов. Как увижу, тошнить начинает! И ни одного письма из дому нет, и вам нет, каждое утро сердце трепещет, когда получаем почту. Дня не бывает, чтоб не писала. И столько снов вижу каждый день! Вас тоже видела, товарищ Аршакян, Аргама два раза убитым видела. А однажды будто мы все сидели в садах Норка. Было Первое мая, жара, мне захотелось мороженого. Аргам пошел, чтобы принести, а я проснулась. Оказывается, спала. Лежала на затопленной русской печи, потому, верно, и приснилось. Прямо глазам не верю, что это вы, товарищ Аршакян! Без писем просто задыхаешься. Как сейчас там беспокоятся, наверно…
Аргам. веселый и счастливый, слушал Седу и не чувствовал ни головной боли, ни усталости, ни слабости.
— Как узнала, что вы здесь, очень испугалась! Но Вовк сказала, что Аргам только слегка контужен, а у вас легкое ранение. И когда это кончится, товарищ Аршакян? Ведь зима уже приближается.
— Еще только начинается, — вставила Вовк, — очень уж вы нетерпеливы! Понятно, скучно на полевой почте.
— Очень скучно! — подтвердила Седа и посмотрела на Аргама.
— Ну, вы поговорите, я немного пройдусь, — сказал Аршакян.
После его ухода Вовк предложила Аргаму и Седе поговорить в сенях: там и воздух чище и раненым они мешать не будут.
Вышли в сени. Аргам смотрел в глаза Седе, и сердце его снова наполнялось любовью к жизни. Неужели с ним его любимая, с которой прохладными вечерами он гулял по улицам Еревана, которой прочел столько стихотворений и сам посвящал стихи, которую впервые поцеловал у дверей своего дома в мае этого года?
Книга посвящается воинам 303-го гвардейского Лодзинско-Бранденбургского Краснознаменного, орденов Кутузова III степени и Александра Невского минометного полка, участвовавшего в боях за Сталинград, за освобождение Украины, Белоруссии, Польши, в штурме Берлина. Авторы, прошедшие о полком боевой путь, рассказывают о наиболее ярких эпизодах, о мужестве и стойкости товарищей по оружию, фронтовой выручке и взаимопомощи. Для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Созданный на территории оккупированной Сербии Русский охранный корпус Вермахта до сих пор остается малоизученной страницей истории Второй мировой войны на Балканском театре. Несмотря на то, что он являлся уникальным прецедентом создания властями Германии обособленного формирования из русских эмигрантов, российские и зарубежные историки уделяют крайне мало внимания данной теме. Книга Андрея Самцевича является первым отечественным исследованием, рассматривающим данный вопрос. В ней, на основе ранее неизвестных документов, подробно рассмотрены обстоятельства развертывания и комплектования формирования на различных этапах его истории, ведения им боевых действий против повстанцев и регулярных вооруженных сил противников Германии на территории Сербии и Хорватии и проведения его военнослужащими многочисленных карательных акций в отношении местного населения.
Читатель! Эта книга расскажет тебе, как сражались советские люди, защищая родную землю, великий город Ленина, как первые гвардейцы Красной Армии в сложнейших условиях варварского нашествия научились успешно управлять огнем нового и необычного для тех времен реактивного оружия. Из ярких эпизодов тяжелых боев с фашизмом и массового героизма защитников Ленинграда ты поймешь, почему наш народ столь грозное оружие ласково окрестил девичьим именем — Катюша.
Повесть «Лётчица, или Открытие молчавшей легенды» о том, как в 1944 г. в сумятице немецкого отступления встретились советская летчица Люба и немецкий ефрейтор «рыжий увалень» Бенно Хельригель. Щемящая, пронзительная история военной встречи продолжается спустя почти тридцать лет в Москве, куда Бенно приезжает на похороны Любы.
Война всегда остается войной - страшным, противоестественным стечением обстоятельств, ломающих судьбы людей. Это всегда испытание для человека - сможет ли он остаться самим собой, несмотря на ужас происходящего. Повесть сирийского писателя Али Окли Орсана "Голанские высоты" рассказывает о войне, которая уже несколько десятилетий нарушает спокойное течение жизни на Ближнем Востоке.