Дети богов - [56]

— Тихо ты, — скривился я. Голос у Леры громкий, а когда из‑за спины кричит, так совсем в ухо получается. — Ты давай, без этого… — я снова крикнул мужику. — Что тут у вас творится‑то? Чего на людей кидаетесь?

Деревенские сообразили, что убивать их сейчас не будут, и потихоньку начали вставать на ноги. Я, на всякий случай, держал посох наготове, хотя против таких и щита хватит. Главный мужик деловито отряхнул штаны, только размазав жирную глину по коленям, и подошёл поближе.

— Да говорю же — обознались мы. А может, вы нам поможете? Не за так, разумеется. Мы, конечно, не богаты, но найдём, чем расплатиться. А?

Я сделал вид, что задумался, хотя внутри почти прыгал от радости. Заработать хотя бы немного, не помешает. Правда, смущал оказанный приём, с одной стороны, явно их эти страхолюдины допекли, с другой — они же всей деревней вышли, может, опасно слишком будет. Ну, узнать, в чём проблема, не помешает. Да и выторговать ночлег с мытьём за оказанное неуважение можно попробовать.

— Сначала скажи, что надо. Там уж и решим.

— Как скажете, господин маг! — мужик, почувствовав, что я не злюсь, перестал лебезить. — Разойдитесь! Что вам тут, мёдом намазано? С господином магом о деле говорить буду! — это уже толпе. С ворчанием люди разобрали свои вилы и колья и потихоньку стали уходить с поля, но по домам не расходились.

— Пойдёмте ко мне, всё расскажу. С дороги голодные, наверно?

— Так вот, господин маг, — рассказывал мужик, пока мы наслаждались стряпнёй его жены, — ещё по осени завелась в низине гадость. Сначала‑то вроде ничего, только ходить туда не по себе стало. Подходишь и какое‑то беспокойство на душе. Особенно у овражка так совсем страшно подходить. И ничего и нет там, а страшно. Зимой подуспокоилось, разве ночами завывало, детей пугало. Как ручьи по весне начали течь, так и пошло. Всё хуже и хуже, то в тумане что привидится, то взвоет, что колени подкашиваются. В ту сторону не то, что ходить, смотреть страшно. Ну и десяты две назад оно в силу вошло и с туманом ходить стало. Если с горы туман идёт, так туман и туман. Мокро и не видно, а ежели с овражка, да с болотины, то совсем другой. Бабы говорят, будто руками холодными по лицу водит. И даже днём видны фигуры. Каждый божий день всё ближе подходят. Детей страшно из дому выпускать. Фигуры эти поначалу отгоняли, только бесполезно. Сегодня уйдут, а завтра ещё ближе подходят. И воют. Хоть из дому беги. Вот мы вас за них и приняли, с отчаянья‑то. Ходили с мужиками к овражку, да не дошли, страшно стало! И страх‑то непонятный какой. Вот зверя лесного боишься, так понимаешь, страшно, что порвать может. Огня, коли изба полыхнёт, не дай Драк, тоже понятно, с чего страх идёт. А тут из нутра поднимается и хоть сам вой.

— И что вы хотите от меня? Разве своих магов нет?

— Дак мы уж и в город сообщали, всё никак не пришлют никого, говорят, сказки сказываем, — вздохнул мужик. — Вы это, поможете?

— Не могу обещать.

— Да мы заплатим, сил больше нет терпеть этих страхолюдин! Они ж скоро в саму деревню зайдут, — мужик вышел в соседнюю комнату и вынес мешочек. — Вот, здесь плата, если избавите от них. Почти золотой собрали. Мы думали, на днях уж пойти, нанять кого, а вы сами пришли.

Я посмотрел на мужика. Работу он предлагал несложную, если не наврал с описанием их бедствий. Золотой за это даже много будет. Но раз сами предлагают, да полгода почти страдают, то почему бы и не согласиться? Деньги лишними не бывают.

— Хорошо, — я сделал вид, что делаю одолжение деревне, соглашаясь на такую цену. — До заката есть ещё пара часов, может, успею до ночи.

— Вы что, так сразу и пойдёте? — мужик удивился и обрадовался.

— Сам сказал, что ночью воют, спать мешают. А я выспаться хочу. В тепле и уюте, — я выделил последнее предложение. Мужик понял, закивал.

— Я вам комнату выделю, переночуете спокойно, только избавьте от страхолюдин.

Я поднялся и направился к выходу.

— Лера, останься здесь, Фер, за мной! — скомандовал я, не совсем уверенный, что меня послушаются. Однако Фер взял мешок и вышел вслед за мной, а Лера осталась в доме.

До сих пор не разошедшаяся по домам толпа загудела, когда мы вышли на улицу. Я с усмешкой осмотрел деревенских. Боятся. Кто «господина мага», кто того, что я мог отказаться помочь. Бабы нервно оглядывались в сторону заболоченного поля, откуда мы пришли в деревню. Видимо, их страхолюдины оттуда и появлялись.

Я уверенно направился к тому полю. Толпа почтительно расступилась, в глазах людей появилась надежда.

— Вы, господин маг, получается, прогоните их? — не вынес какой‑то парень.

— Сделаю всё возможное, — уклончиво ответил я. Даже при абсолютной уверенности в результате лучше не хвастать заранее. Получится какая накладка, так тебя же и попрекать начнут, мол сам же говорил, «плёвое дело».

— Где овраг, из которого они лезут? — ни к кому конкретно не обращаясь спросил я толпу. Оттуда услужливо в несколько рук замахали всё в ту же сторону размытой дороги.

— Вон туда идти, от большого пня направо, за дорогой он, — также на несколько голосов получили указание направления.

Больше не задерживаясь я зашагал из деревни. К той дороге вела вполне приличная тропа. Идти по ней было удобней, чем скакать по кочкам между лужами. Пройди мы пару часов назад чудь дальше, шагов с пятьдесят, по дороге, то к деревне подошли бы не такие грязные. Деревенские проводили нас до последних огородов и установились, не пересекая незримую черту, границу деревни. Сильно ж они напуганы. Фер тихо сопел за спиной, стараясь не отставать.