Дети белых ночей - [40]
Подошел Кирюха Марков.
– В зал пошли. Мы музыку принесли. Ту, что я тебе говорил. Помнишь?
– Ага, помню.– Женька кивал, но в глаза Маркову не смотрел, все оглядывался, как будто уезжал на поезде и все ждал кого-то, кто должен был его проводить.
В зале громыхнули колонки.
Кто-то из девчонок схватил его за рукав. Алексеева и Смирнова наперебой затараторили с каким-то деланым восторгом:
– Как тебе, Невский, костюмчик идет! Ты прямо как настоящий. Пойдем с нами танцевать.
Он так и не научился их различать. И даже не удосужился им ответить. Единственное, что его беспокоило,– это то, что он потерял из виду свой сиреневый ориентир.
Родители толпились на лестнице. Собирались уже уходить и оставить детишек праздновать самостоятельно. Но все никак не могли разойтись, вспоминали какие-то истории из общей их классной жизни. Он слышал обрывки их речей. «А мой-то...», «А ваша-то...».
Он склонился над перилами и увидел, как мама спускается по лестнице. Он хотел догнать ее и хотя бы сказать: «Пока». Удивился слегка, что она уже уходит. Но передумал бежать за ней. Решил, что если она его не заметит, то будет гораздо лучше. И в который уже раз нащупал в кармане обжигающее пальцы кольцо.
Он ходил и искал Альбину. К нему поворачивались совсем не те лица. А на первом этаже он вдруг, как в плохом кино, лицом к лицу столкнулся с Альбиниными родителями.
– А, Женя Невский,– неожиданно приветливо протянул ему руку Марлен Андреевич. Альбинина мама сдержанно улыбнулась.– Поздравляю с окончанием! Ну, что? Поступать-то в медицинский будешь?
– Нет,– смутился Женька. Он совершенно не ожидал такого к себе отношения после того, как уволился.– В этом году точно не буду. Мне в армию осенью...
– Ну, удачи!
Встреча эта Женьку окрылила. Значит, не все так плохо, как он предполагал. И не так уж Альбинин отец на него сердится. И чего тогда она говорила, что ей за него перед отцом стыдно...
Теперь он помчался ее искать с непонятно откуда взявшейся уверенностью, что все у него получится. Он взлетел на третий этаж. В потемках коридора две тени, разлепив объятия, шарахнулись от него в разные стороны. Он подошел к дверям класса и услышал обрывок фразы: «Спорим на бутылку коньяка, что поедет?»
– А что спорить-то? Это уже и так понятно. Спорить надо было, когда бабка надвое гадала. А уж в таком-то споре точно – один подлец, другой глупец.
– Ну, как хочешь. Так уже даже и неинтересно...
Женька подумал и заходить не стал. Пошел на ухающие звуки музыки. Кто-то надрывно пел по-английски. Только слов разобрать он никак не мог. И тут он увидел ее. Она вынырнула из коридора вместе с Губко. Он позвал:
– Альбина, можно тебя на минутку?
Она чуть досадливо поморщилась, но задержалась. Подходить не стала. Он быстро приблизился к ней сам.
– Альбина, мне нужно поговорить с тобой.
– Ну, поговорим, конечно.– Она согласилась, как с само собой разумеющейся вещью. И явно собралась уже идти.– Потом только, хорошо?..
– Когда потом? – настойчиво спросил он ей вслед.
– Ну что, времени, что ли, не найдется? – крикнула она, уже стуча каблучками по лестнице.– Пошли! Чего ты там стоишь?
И он, не веря себе от счастья, что она зовет его с собой, помчался следом. Но в толпе танцующих в зале он опять ее потерял. И захотел треснуть кулаком об стену, так ему мешало это всеобщее ликование. Начался медленный танец под чудесную музыку Yesterday. Он огляделся и увидел, как сиреневое платье обнимают за талию чьи-то руки в светлом пиджаке. Он не смог на это спокойно смотреть. Он терял остатки самообладания.
Вышел из зала. Опять куда-то побрел. И тут в него вцепилась неприятная ему с детства Николаева, единственная девчонка, с которой он в своей жизни подрался. Так навсегда и остался у него неприятный осадок, а все потому, что била-то, в основном, она. Учебником по лицу. А то, чем он ей отвечал, похоже, так до цели и не доходило.
Но сейчас она тянула его за собой. Улыбалась загадочно и многообещающе. И говорила:
– Пойдем.
Не мог же он ей сопротивляться, как в детстве. И она притащила его обратно в зал и сказала:
– Потанцуй со мной.
– Я не умею,– попробовал отбояриться он. Но характер у Николаевой остался тем же, что в детстве. Спасибо, что по голове не била. Отпускать добычу она не желала.
И он покорился. Перетерпел ее руки у себя на плечах, хотя этот жест после увольнения из больницы казался ему самым отвратительным на свете. Руки его от безысходности легли на ее талию. И ему казалось, что он переминается с ноги на ногу вокруг круглой и гладкой осины. Он танцевал с ней, с абсолютно не нужной не только ему, но и вообще, как ему казалось, никому, и смотрел на ту, рядом с которой было на самом деле его место. Смотрел и не понимал. Как-то уж очень интимно соединила Альбина руки на шее вконец обнаглевшего Акентьева.
Когда же, наконец, ему удалось освободиться, он решительно ушел наверх. В классе его встретили неожиданно радостно:
– О! Проспектус! Привет тебе, старикашка! – Марков, Перельман и еще двое из параллельного класса сидели на столе и пили шампанское.
– Иди к нам! Давай! С нами!
Они быстренько налили ему шампанского и плеснули туда водочки. Он опять обрадовался тому, что удачно зашел. А через какое-то время его вообще перестало что-либо беспокоить. Подозрительно пошатывался мир вокруг. Отвратительно сладкими казались эклеры. А подошедшая к ним Ирка Губко стала показывать какие-то несусветные фокусы, заглатывая буше целиком. Он смотрел на это чудо, и его поташнивало. А потом они приоткрыли окошко и стали бросаться этими кошмарными приторными эклерами. И бросали они их почему-то вверх. Так им казалось, что эклеры улетают куда-то и на голову никому не падают.
Киев, 1918 год. Юная пианистка Мария Колобова и студент Франц Михельсон любят друг друга. Но суровое время не благоприятствует любви. Смута, кровь, война, разногласия отцов — и влюбленные разлучены навек. Вскоре Мария получает известие о гибели Франца…Ленинград, 60-е годы. Встречаются двое — Аврора и Михаил. Оба рано овдовели, у обоих осталось по сыну. Встретившись, они понимают, что созданы друг для друга. Михаил и Аврора становятся мужем и женой, а мальчишки, Олег и Вадик, — братьями. Семья ждет прибавления.Берлин, 2002 год.
Все смешалось в доме Луниных.Михаила Александровича неожиданно направляют в длительную загранкомандировку, откуда он возвращается больной и разочарованный в жизни.В жизненные планы Вадима вмешивается любовь к сокурснице, яркой хиппи-диссидентке Инне. Оказавшись перед выбором: любовь или карьера, он выбирает последнюю. И проигрывает, получив взамен новую любовь — и новую родину.Олег, казалось бы нашедший себя в тренерской работе, становится объектом провокации спецслужб и вынужден, как когда-то его отец и дед, скрываться на далеких задворках необъятной страны — в обществе той самой Инны.Юный Франц, блеснувший на Олимпийском параде, становится звездой советского экрана.
В третье тысячелетие семья Луниных входит в состоянии предельного разобщения. Связь с сыновьями оборвана, кажется навсегда. «Олигарх» Олег, разрывающийся между Сибирью, Москвой и Петербургом, не может простить отцу старые обиды. В свою очередь старик Михаил не может простить «предательства» Вадима, уехавшего с семьей в Израиль. Наконец, младший сын, Франц, которому родители готовы простить все, исчез много лет назад, и о его судьбе никто из родных ничего не знает.Что же до поколения внуков — они живут своей жизнью, сходятся и расходятся, подчас даже не подозревая о своем родстве.
Первая книга одноименной трилогии Дмитрия Вересова, действие которой охватывает сорок лет.В прихотливом переплетении судеб двух поколений героев есть место и сильным страстям, и мистическим совпадениям, и хитроумным интригам, и захватывающим приключениям.Одно из лучших произведений конца уходящего века… Если взять все лучшее из Шелдона и «Угрюм-реки» Шишкова, то вы получите верное представление об этой книге.
«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…
Франция – счастливый молодожен Нил Баренцев, вчерашний студент и почти диссидент, знакомится с прелестями свободной заграничной жизни и издержками французской любви.Америка – у заботливого мужа и рачительного хозяина Нила Баренцева масса времени, чтобы понять, что же ему действительно нужно из всего того, что новый мир ему предлагает.Две страны – две женщины. Одну он пытался спасти от смерти, другая вернет его к жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Лето 1941 г. Ленинградским девятиклассникам Мише и Насте предсказана скорая разлука – и встреча через семьдесят лет. В июне Настя уезжает на гастроли с хореографической студией, Миша ждет ее возвращения. Но тут начинается война. На город наползает блокада…Лето 2009 г. Неотправленные письма влюбленных оказываются у Аси, правнучки Насти. Она погружается в атмосферу тех предгрозовых дней, блуждает по тем местам, о котором говорится в письмах, ведет воображаемые диалоги с неведомым Мишкой – и волею судьбы встречает Мишку нынешнего, связанного с тем, первым, кровным родством.Неожиданные встречи и погружения в прошлое ждут и Андрея Платоновича, Асиного деда.
Актриса Татьяна Дунаева приезжает в южный приморский городок, чтобы репетировать пьесу «Юдифь и Олоферн» и заодно принять в наследство дом, оставшийся от бабушки. Но главная причина ее появления в городе детства – бегство от мучительного романа с мужчиной ее мечты. В бабушкином доме с Татьяной начинают происходить странные вещи, явь мешается со снами и видениями, в которых она оказывается то собственной матерью, то бабушкой, вновь и вновь переживая «дурную бесконечность» разрывов с любимыми. История библейской Юдифи становится тесно переплетенной с историей самой Татьяны.
Привычное течение жизни петербургского антиквара Даниила Даха нарушено утренним телефонным звонком. Некто предлагает ему приобрести третью, неизвестную биографам Достоевского тетрадь с записками Аполлинарии Сусловой, роковой любовницы писателя.Явившись в назначенное место, Дах не застает там владельца таинственной тетради… но встречает там ту, которая непостижимым образом напоминает Суслову. Что это – изощренный розыгрыш или мистическое совпадение? В поисках ответов антиквар и его загадочная спутница повторяют маршруты и мучительные отношения Достоевского и Сусловой…В итоге желанная тетрадь оказывается в распоряжении Даха.
Переводчица Станислава Новинская и бывший генерал Красной армии Федор Трухин, ставший начальником штаба армии Власова, встречаются в Варшаве 1943 года.Лагеря для пленных советских офицеров, сложнейшие военно-политические маневры вокруг создания РОА, жизнь русского Берлина военной поры и многие другие обстоятельства, малоизвестные и ранее не затрагивавшиеся в художественной литературе, – все это фон того крестного пути, который проходят герои, чтобы понять, что они единственные друг для друга.В романе использованы уникальные материалы из архивов, в том числе и личных, неопубликованных писем немецких офицеров и новейших статей по истории власовского движения, к описанию которого автор подходит предельно объективно, избегая сложившихся пропагандистских и контрпропагандистских штампов.