Дети Арктиды. Северные истоки Руси - [4]

У солнцебогов и богов плодородия и растительности Адониса, Осириса, Таммуза, Аттиса, Митры, Диониса — на лбу угольчатый крест, свастика.

В плиоценовых слоях найдены женские черепа с выжженными рубцами на лбу в виде буквы «Т».

* * *

Отрицание Каина в ветхозаветной традиции объясняет еще одну загадку, почему именно и только эта традиция объявляет своим врагом, врагом своего единственного и даже всемогущего бога того, «кто несет Свет» — Люцифера.

В масонских мистериях Каин относится к указанным в Библии божественным сыновьям (Нефилим) земных женщин, и именно они несут в себе божественный огонь: «Ангел Света, родивший Каина, обращается к его потомку Хираму: «У тебя родится сын, которого ты не увидишь; многочисленные потомки его увековечат твой род, станут выше адамового рода и приобретут владычество над миром; много столетий будут они посвящать свое мужество и дарования на пользу вечно неблагодарного рода Адама, но, наконец, лучший сделается сильнейшим и восстановит на земле поклонение Огню. Твои сыны, непобедимые в твоем имени, уничтожат тиранство Адоная. Слушай, сын мой, Дух Огня с тобою!»»

Можно спорить, что есть масонство, и очевидно, что оно вне Традиции, но как все эзотерические течения является звеном в передаче информации, Памяти цивилизации.

* * *

Вопрос «почему и откуда взялся человек разумный?» покрыт мраком, одинаково темным для эволюционистов и креацианистов, но определенно можно сказать, что он начал свою разумную жизнь с огня, собирательства и охоты.

От собирателей пошла северная раса группы крови А, вегетарианцы и земледельцы, сам термин «собиратели» в семантике явно ближе к «создающим», чем к «разрушающим». Охотники дали начало расам группы крови 0, это линия плотоядных, скотоводов и кочевников, те, кто призван убивать, разрушать жизнь и питаться ею. Но замечательно, что до сих пор как само собой разумеющийся научный факт признано, что хомо сапиенс изначально был именно охотником, с изначальной нулевой группой, и лишь позже он, вернее некая его часть, неким естественным путем то ли эволюционировала, то ли деградировала до земледельца и до группы А. Как и почему — не объясняется, видимо, из-за того, что логических объяснений просто нет. Но есть неопровержимый факт: производительность труда первобытного охотника (да и не только первобытного) заведомо выше земледельческого труда, тем более с первобытными каменными орудиями, с огромными энергетическими затратами на корчевку леса под пашню при подсечном земледелии и при полной зависимости от погодных условий. В этнографической монографии Л. Вишняцкого «От пользы к выгоде» даже есть количественные оценки: «Присваивающая экономика (назвать «убийство» «присвоением» чужой жизни! — Авт.) эффективна не только в том смысле, что она вполне обеспечивает первобытных людей всем необходимым для жизни, но также и в том, что достигается это за счет весьма скромных физических усилий. Подсчитано, что в среднем «рабочий день» охотника составляет от трех до пяти часов, и этого, оказывается, вполне достаточно».

Может ли это сравниться с повседневным и изнуряющим, «от зари до зари», земледельческим трудом? И ради чего? Ради более однообразной, скудной и определенно менее калорийной растительной пищи. Если охотнику или позже скотоводу достаточно убитого кабана или свиньи на месяц, то бедный пахарь должен каждый божий день добывать себе в поте лица хлеб насущный. И в самом «хлебе» есть еще один принципиальный энергетический пороговый барьер: земледелец почему-то не выбрал простой и логический растительноядный путь — собрать и съесть что растет, например морковку или банан. Он именно земле-«делец», он выбрал самый затратный и трудоемкий путь возделывания злаковых, хлеб надо не только вырастить (а значит, выкорчевать лес, вспахать, посеять, проборонить), его надо сжать, обмолоть, выпечь. Это все до сих пор называется «страда», от того же корня, что и страдать. С очевидностью можно утверждать, что зерновое питание на вершине пирамиды энергетических и человеческих ресурсов. Почему был выбран максимально затратный путь — это отдельная загадка, и мы поговорим о ней позднее, но возвращаясь к главному вопросу — какой идиот охотник или скотовод согласится поменяться с крестьянином? «Естественное» преобразование плотоядного охотника в растительноядного земледельца представляется антинаучным абсурдом. Переход от охоты к зерновому земледелию не имело ни эволюционной, ни практической и вообще никакой целесообразности и мотивации. Это ничем другим, как тем, что изначально это были разные типы, точнее, человеческие виды, объяснить нельзя. Также утверждается в Бытии: был Каин, и был Авель. И, кстати, это Каин-земледелец был первенцем, и если и было какое-то естественное преобразование, то скорее это Каин обленился, «пал», и стал охотником. Или из-за падения до скотоложества с неандертальцами и кроманьонцами стал одним из них, только чуть умнее, заменив охоту на скотобойню.

* * *

Пришло когда-то время первой «производственной революции», перехода от присваиваемой формы к производящей. Собиратель вершков и корешков стал пахать и сеять, охотник на мамонта и кабана стал ставить загоны. Но мало что изменилось до сих пор, земледелец любит по-прежнему собирать ягоды и грибы, охотник лишь сменил копье на карабин с оптическим прицелом. Однако есть и нюансы: собирателю проще было перейти от поиска диких корней к выращиванию их на своем участке, такой переход был естественным и логичным, менее затратным. Охотнику было сложнее, из-за того, что он «присваивает» чужую жизнь, это уже инстинкт, другая кровь и другая генетическая установка, в частности отсутствие до сих пор гена, ответственного за синтез определенных аминокислот, из-за чего он вынужден потреблять их с чужой плотью. То, что это инстинкт, подтверждает следующий факт: до сих пор существует некая неандертальская раса «присваивателей»-охотников, они везде, это и мясники, и банкиры, и воры, и президенты. Хотя сама охота давно потеряла первоначальный смысл, пища в магазине есть любая, и она обходится дешевле, чем охота, но охота — инстинкт, потому что они убивают ради удовольствия, ради радости крови, ради того, чтобы назвать убитое животное