Детективная игра - [111]

— Где?

— Не один раз приходил к пахану на Казанский вокзал.

— Вон оно что. Но ты, Витя, соображаешь, что о своем открытии ты не имеешь права ни полслова никому? Иначе тебя пришьют. Никому!..

— Спрашиваешь… Миллион давай, и я могила.

— Насчет миллиона сложнее.

— В газете про меня пропечатают?

— Да ты что? Я же тебе только что объяснил: никому нельзя знать, что ты его там видел. Дойдет до этого киллера — он такого свидетеля, как ты, в живых не оставит. Убьет.

— А сколько заплатишь?

— Сейчас решим. Я познакомлю тебя с женщиной, которая твоей проблемой занимается. Может, тебя устроит ее предложение? Пойти в школу, в интернат… стать человеком.

— Я курю.

— Ну, все курят.

— Я и таблетки ем.

— Ах, вот что. М-да… Я тебя сведу — она во всем поможет. А пока где тебя найти? По секрету, конечно.

— На вокзале ночью. Я там каждый раз бываю. Поезда приходят — на перроне…

— Запомни, Витя. Молчи про то, что видел. Никому!..

— Жребий брошен! — выдал напоследок Витя.

Людмила чуть позже, оставшись вдвоем, обняла мужа за шею:

— За тобой охотился?

— Не знаю. Не доказано.

— А я знаю!.. Боря, что делать?

— Ничего не делать. Жить. Работать. Интересно, Валерий устроил мне опоздание и все прочее?.. Маг и волшебник. Замечательная тема для меня в будущем — когда покончу с мафией.

— Дай Бог, чтобы они с тобой не покончили! Боря, мне страшно… Мне страшно, понимаешь?

— Живи весело. Я с тобой. Не должно быть никаких страхов. Людонька, солнышко мое, все хорошо. Погоди, сегодня и завтра какие еще начнутся пертурбации в Думе, в Прокуратуре, в Правительстве!.. Нет, киллер пришел не на меня. Он не осмелится. Значит, в нашем здании кто-то другой кому-то насолил. 0-го-го-го! Людонька… Я все- таки сделал это! — Обнимая ее, закружил по комнате. — Мы здесь — а муравейник уже зашевелился… Пойдем с фотографом на вокзал, и Витя нам покажет его, и мы его заснимем.

— Ночью?

— Да, ночью! А что?.. И снимки проверим в картотеке в МУРе. Круг надежных друзей «Московской газеты» ширится и множится… Нас много в поле воинов. И милиционеров, и банкиров, и промышленников все больше появляется нормальных! Скоро мафиози придавятся в мизерное меньшинство…

Катя Паншина, строчительница детективов, отворила дверь и, увидев объятия, попятилась из комнаты:

— О-о… извините. Я не знала…

— Входите, входите, Катя. Чем могу быть полезен?

— Ваш замурзанный беспризорник требует миллион за рассказ о подосланном убийце. О вас целую повесть сочинил на манер былинных великанов. — Борис заметил, что Катя смотрит в лицо ему не отрываясь, как смотрят на близкого человека, прощаясь с ним. — Плетет небылицы, выдумка у пацана что надо. Первый сорт. Но в мозгах полная неразбериха. Что с ним делать?

— Экий дурачок: пропадет… Неразбериха от травки и таблеток. Если б удалось вырвать его из этой среды — если не поздно… Пойду к Ролану, пусть выделит тысяч двести: он вроде как сотрудничает с нами.

— Подвиги ваши, как подвиги Ильи Муромца. Давно вас знает?

— В течение последнего часа мы с ним общались минут пятнадцать… на посторонние темы.

— Ну, дает пацан!.. Гигант!.. Не возражаете? я его вставлю в мою книгу. Ши-икарный персонаж…

— Валяйте. Желаю успеха.

Утром Харетунов увидел статью Лагутина в «Московской газете» и пришел в бешенство.

Мысль, какой вал подлостей и придирок поднимется в парламенте, сколько денег он потеряет на то, чтобы отбиться от наступления прокуратуры и милиции, и сколько будет потеряно из-за сворачивания, приостановки некоторых структур и направлений «хозяйства», — унизительная мысль, что журналист омерзительный осмелился, и откуда у него совершенно секретные факты? — привела его в неистовое, истерическое бешенство; и заболели все суставы, и голова наполнилась желеобразной белесой мутью. Ему привиделось, что он расстается с жизнью, погибельный мрак застил зрение.

Он приказал секретарше найти Злобина, и когда мрачная бульдожья физиономия закачалась в его кабинете, криком отдал приказ немедленно, не медля ни одной минуты, — покончить с журналистом.

— Отправить лучших людей!.. Подключить разведку!.. Достаньте его, достаньте!.. Доложишь мне, я сижу и жду! Ты понял!..

Злобин поспешил выполнять приказ — с глаз долой. Тем более, что не представлял себе, под каким соусом сообщить о провале прошедшей ночи в больнице Склифосовского — неверно спланировали, недооценили сложности ситуации — ответственность была на нем, Злобине. Двух человек предстояло хоронить — с пышным ритуалом, с постановкой неординарного по дороговизне и размерам памятника: так было заведено, работало и на престиж руководства, и на поднятие общего морального духа в коллективе.

Убийство двух милиционеров также сулило дурные последствия.

Злобин, пользуясь тем, что возглавляет штаб оперативного руководства, назначил в обход Хозяина общий сбор участникам группы мозговой атаки в полдень в фирме недвижимости. Он превысил свои полномочия, рискуя должностью и головой, но ситуация возникла настолько острая, и для него почти безвыходная, что терять ему было нечего; при общем обсуждении появлялась надежда отклонить кирпич со своей на чью-нибудь другую голову, или как- нибудь безвреднее вырваться над разверзающейся бездною.