Детектив в белом халате. У каждой болезни есть причина, но не каждому под силу ее найти - [9]

Чарли крутится на стуле все быстрее и быстрее, пока я объясняю ее маме план лечения. Мне всегда очень приятно видеть детей в клинике. Дело не только в том, что они часто представляют собой медицинское чудо, будучи больными, но выглядя при этом вполне бодро, но и в том, что они позволяют мне самому стать ребенком на 10 минут. Из 32-летнего я превращаюсь в 19-летнего, хотя Элис сказала бы, что в 5-летнего. Чарли вскрикивает от восторга, когда дает мне пять в прыжке и в очередной раз получает наклейку с «Миньонами» за то, что она снова стала мини-легендой. Только когда они уходят, я понимаю, какой беспорядок теперь в моем кабинете. Неужели обитатель живота Элис когда-то станет таким же? Что касается беспорядка, то мне все равно. Эта консультация принесла мне много радости. Хотя дети бывают у меня редко, когда они все же приходят, я чувствую себя великолепно.

Воскресенье, 17 июня

Сегодня мы с Элис и ее животом ходили на прогулку в парк. Всегда забавно проходить мимо пациента. Для примера возьмем мистера Стоуна, который был сегодня на воскресной пробежке. Только в прошлый четверг я вводил свой смазанный указательный палец ему в задний проход, чтобы проверить простату. Мы встретились взглядами и кивнули друг другу, когда он, запыхавшись, пробежал мимо меня.

Общая травма объединяет.

Понедельник, 18 июня

Он умирает. Мы с его женой это знаем, но мистер Клайн, к сожалению, нет. Стоя у его постели в их красивом доме, с любовью украшенном фотографиями семьи и друзей с различных праздников и торжеств, я чувствую сильное желание помчаться домой, чтобы поцеловать Элис и ее живот. Сочувственно улыбаюсь его жене, но на ее лице вижу только боль и страдания.

До сегодняшнего дня мы с мистером Клайном не встречались. Я не знал, что он идет по дороге смерти из-за запущенного рака простаты, распространившегося на кости в этом году. Однако его близкие, конечно, знали, и я нисколько не сомневаюсь, что это причиняет боль каждому из них. Как мне кажется, многие семьи столкнутся с подобным в той или иной форме. Теперь, сидя у его постели, я стараюсь направить мистера Клайна к той же странице, где уже находятся все остальные. Там говорится, что конец его жизни близок. Я делаю намек за намеком. Я мечтаю, чтобы он понял и признал, что знает о близости смерти, и мне не пришлось бы самому говорить об этом. Его жена теперь тихо плачет в углу, жадно хватая ртом воздух. На меня накатывает волна вины за жалость к себе, когда я смотрю на часы и понимаю, что из-за этого вызова на дом я не успею начать вечерний прием вовремя. Я ненавижу себя в моменты, когда мне в голову прокрадываются такие эгоистичные мысли.

Мы сидим в тишине минут пять — поверьте, это нелегко. Мы слишком часто стремимся заполнить паузы. Тишина порождает чувство неуверенности, а неуверенность порождает страх. Таковы особенности человеческой натуры, если, конечно, вы не психопат. В таком случае вам, возможно, нравится тишина.

Пора. Я прошу мистера Клайна позволить мне высказаться по поводу его состояния и прогноза. Он соглашается, после чего я делаю предупредительный выстрел и говорю, что новости плохие. Выражение его лица свидетельствует о том, что он все знает. Конечно, знает, просто он не может принять эти мысли. Поэтому я сообщаю ему свои соображения, отражающие реальность: я говорю ему, что он умирает и нам всем необходимо к этому подготовиться. Причем подготовиться нужно раньше, а не позже. Его жена, которая до этого была для него каменной стеной, рассыпается, рыдая. Мысли снова возвращаются к моей семье, но я не даю им воли. Какими бы дерьмовыми ни делала эта работа некоторые дни, она всегда предоставляет возможность задуматься и о своей собственной жизни. Я благодарен ей за это. Совершенно неожиданная награда за работу, о которой не говорят, когда вы подаете заявление на курс терапевта, хотя о ней действительно следует предупреждать.

Молчание порождает чувство неуверенности, а неуверенность порождает страх.

Тишина устанавливается во второй раз. Я еще раз сообщаю новость и объясняю мистеру Клайну, что хочу направить его в местный хоспис, чтобы все его потребности в конце жизни были удовлетворены. Он кивает как человек, который знает, что его время подходит к концу. Из-за этого кивка мне хочется плакать, но я сдерживаюсь. В конце концов, мои слезы будут совершенно бесполезными, поскольку сейчас ему и его семье нужно спокойствие, самообладание и контроль со стороны тех, кто пытается помочь. Я возвращаюсь в клинику и начинаю вечерний прием на 40 минут позже. Сегодня, когда смерть стоит на пороге, это не имеет значения.

Вторник, 19 июня

Сегодня я случайно нажал в своем кабинете тревожную кнопку. Это было странно, ведь нужно нажать дважды, чтобы она сработала. У бедной миссис Чаттерджи чуть не случился инфаркт, когда пять моих коллег ворвались в мой кабинет, словно произошла перестрелка у корраля О-Кей[5]. Она всего лишь пришла проверить родинку.

Четверг, 21 июня

Ну, это уже совсем другая ситуация. Сиара сидит передо мной со своей подругой, чье имя я уже забыл. Ей всего 16, но она выглядит так, словно ей уже многое известно о жизни. В ее ушах и носу множество проколов со всевозможными сережками, а на шее татуировка. Ее лицо, кажется, эм… враждебным. Сиара говорит, что она, вероятно, беременна. У меня сердце уходит в пятки. Затем она говорит, что на прошлой неделе делала тест и он оказался отрицательным. Надежда есть, особенно если учесть точность современных тестов даже на раннем сроке.