Детектив Марк Вентура - [3]

— А, это добровольцы епископские, почти что шерифы — пояснил детективу Фанкиль, когда отряды разъехались — Борис Дорс, племянник нашего владыки Дезмонда, у них командир. Поговаривают о нем самое разное. Вам знакомо это имя?

По его хитрому, прищуренному взгляду было видно, что он ждет реакции от детектива, но Вертура не ответил и просто кивнул в знак того, что принял эту бесполезную информацию к сведению.

К мельнице приехали уже далеко за полдень. Поднимались по серпантину дороги, изнывая от не по-северному тяжелой жары. Даже дующий над полями с моря ветер не развеивал стоящую над полями и лесом духоту, по счастью слепни, что поднимались из придорожной канавы, проложенной вдоль тракта, вились вокруг людей и лошадей, остались далеко внизу и позади.

— До Гирты почти двадцать километров — махнул назад рукой Фанкиль — а до моря всего десять.

Протолкнувшись между заполнивших всю тесную, огороженную каменным забором из валунов и обломков скалы площадку на вершине телег и лошадей, они остановились у самого края каменного обрыва. Над головами возвышалась белая громада мельницы. С мерным скрипом вращались, хлопали парусами, крылья. Ветер сносил ржание лошадей и скрип телег. У ворот, ведущих внутрь башни, собралась очередь на помол муки, по всей площадке стояли шумные разговоры, ржане лошадей, деревенская ругань и крики.

Далеко на западе серо-синей каймой светлело море. С севера, на оставшуюся далеко позади и, казалось бы где-то внизу, укрытую пеленой дымов многочисленных печей Гирту, надвигалась пасмурная тень дождливой пелены. Наверное где-то там, на северном берегу Керны, за холмами, сталелитейными цехами, шахтами и карьерами, шел тяжелый и прохладный июльский ливень.

К востоку от мельницы, за полем, за серыми стенами монастыря, горбатыми изгибами поднимались над горизонтом холмы, на их склонах и вершинах, черной непроходимой и мрачной стеной стоял Лес.

Дав Вертуре насладиться видом раскинувшихся вокруг холма полей, садов и деревень, Фанкиль направил коня по дороге вниз. Какое-то время они ехали на восток, миновали поселок и монастырь, посмотрели на монахов, что трудились на опушке, ловко обтесывали бревна и грузили их в телегу и въехали в густые заросли молодых деревьев.

— Это наш Лес — весело объяснил Фанкиль — сколько не руби, растет все равно быстрее.

И вправду, то там, то тут стучали топоры, пела дудка пастуха. Откуда-то из зарослей доносилось сытое довольное хрюканье пасущихся, подъедающих подлесок свиней. Бодро стрекотали кузнечики, скрипя колесами, навстречу полицейским в сторону тракта еле ползла загруженная огромной копной листьев и порубленных веток телега.

У заболоченного пруда на полицейских снова налетели слепни.

Дорога поднималась по склону холма, вокруг высились громадные и черные ели, из толстого покрова сухой хвои и мха торчали серые куски гранита. Так ехали еще минут двадцать, пока Фанкиль не остановил коня на живописном склоне, где-то неподалеку от вершины.

— Здесь — сказал он, спешился и, похлопав лошадь по шее, отпуская ее пастись, подстелил плащ и сел на обломок скалы, словно любуясь открывающейся внизу перспективой, достал трубку, чиркнул спичкой о камень, отчего она только тихо пыхнула, но так и не загорелась, так что только с третьей попытки ему удалось закурить. Лейтенант Турко к тому времени принес лапника и начал раскладывать костер. Закончив с этим делом он достал флягу, выпил и тоже закурил.

Вертура, не зная, что ему делать, тоже подстелил плащ и сел рядом с костром, облокотившись спиной о какой-то камень, что углом неприятно впивался в спину.

— Итак — внезапно, как только детектив расслабился, строго обратился к нему Фанкиль. Костер разгорался, язычки пламени весело плясали над еловыми веточками, которые лейтенант Турко сидя на корточках, ломал через колено.

— Марк Вертура — внезапно притворно ласково обратился к детективу Фанкиль — теперь расскажите нам, зачем вы здесь.

Детективу стало неприятно. Ему вспомнились истории про Гирту, ее коварного Герцога и вероломных, жестоких рыцарей, что как анекдоты рассказывали в Мильде и которые, уже дополненные страшными подробностями и именами, он слышал в пути. Тогда это были всего лишь рассказы и слухи, какими пугают попутчиков, бахвалятся, набивая себе цену, но вспоминая их, ему вдруг подумалось, что сейчас, вдали от цивилизации, от человеческого жилья, его без всякого предупреждения могут начать бить, а возможно даже и искалечат и бросят здесь.

Солнце уже клонилось к закату. Отсюда, со склона холма, открывался приятный, но ничуть не утешительный вид. Поля, далекая-далекая белая точка мельницы и шпиль колокольни монастыря вдалеке над деревьями левее, там, откуда они приехали. Лесорубы, свинопасы и углежоги остались далеко внизу, у опушки леса, не слышно было ни топоров, ни пил, только где-то рядом, в деревьях, свистела какая-то лесная птичка. Кроме полицейских вокруг не было ни души.

— Вот — потянулся было к своей поясной планшетной сумке, начал разъяснять детектив, но Фанкиль строго поднял указательный палец вверх.

— Своими словами. Придумать и записать я тоже умею.