Детектив и политика 1991 №4(14) - [48]

Поэтому нас скромненько разместили на авеню Опера — там, где демонстрация должна была разойтись, и притом не в касках, а в форменных кепи.

Манифестанты проходили небольшими плотными группками, сворачивали свои лозунги и, перед тем как сесть в метро, забегали выпить по стаканчику в кафе на углу.

Все шло прекрасно.

Несколькими днями раньше я вернулся в свое подразделение, и дело, таким образом, было забыто. Похоронено.

Конечно, мне пришлось еще не раз и не два встретиться с Шароном. Я должен был разъяснить ему множество ранее неизвестных ему подробностей. Это заняло довольно много времени.

Сперва мне предстояло очиститься от обвинений в убийстве Брюна. Довод в пользу законной самообороны прошел без всякого труда. Хотя баллистическая экспертиза ничего путного не дала. Невозможно было доказать, кто из нас выстрелил первым. Но мои показания, что это сделал он, приняли на веру.

Затем я сообщил Шарону, какая связь существовала между смертью Мановича и "Местью за полицию". До этого он ее установить не мог.

И, наконец, Шарон проверил мою информацию о Патрике и Сильвии. О результатах этого расследования он мне ничего не сообщил.

Зато он сказал мне, что ловкачи, собиравшиеся устранить меня, были хорошо известны полиции. Типичные наемники, работавшие за деньги, и все такое…

Я просто ушам своим не верил. Мне-то казалось, что это дело было куда сложнее и опасность — серьезнее.

Всякий раз, как я встречался с комиссаром, меня мучило подозрение, что он задает не те вопросы. И однажды я сказал ему об этом.

Он выслушал меня очень внимательно.

— Вот что, господин комиссар, я думаю, эти убийцы были наняты какими-то высокопоставленными государственными деятелями. Нужно бы провести расследование, разузнать наверняка; если это дело спустить на тормозах, завтра все может повториться.

Шарон пристально поглядел на меня. Мы сидели вдвоем в небольшом кабинетике, час был поздний, коридоры комиссариата уже почти опустели.

Он задумчиво потирал переносицу.

— Так-так. Значит, вам кажется, что какой-то важный чиновник, "вполне симпатичный", нанял бывших леваков для физического устранения некоторых правых элементов, которые, по его мнению, разлагали институт полиции… Я вас правильно понял?

Шарон говорил медленно, чеканя каждое слово, точно желая подчеркнуть всю абсурдность моего заявления.

Он провел ладонью по лысине и продолжил:

— Затем, когда эти леваки полностью провалили дело — в какой-то мере из-за вас, — этот высокий чиновник — мягко говоря, ненормальный, если он решился нанять всем известных негодяев, — а почему бы и нет! — решает избавиться от двух неудобных свидетелей, а заодно и от вас тоже. Я правильно вас понял, Ноблар?

Я кивнул: да, именно так я и думал.

Шарон снисходительно улыбнулся.

— Потом, — продолжил он почти насмешливо, — он, без сомнения, избавился бы также и от тех двух убийц, подкупив с этой целью следующую парочку. И так без конца, убийство за убийством. — Тут он снова принял серьезный вид и заговорил тоном ниже: — Вот что я вам скажу: вы спаслись лишь чудом и другие, я думаю, тоже.

Я не решился спросить его: "Кто эти другие, — вы, что ли?"

Он продолжал:

— Фантастическая история! Если кто и займется ее расследованием, то уж поручат его никак не мне, а вам и подавно. Оно будет проводиться в глубокой тайне, и никто никогда не узнает результатов.

И Шарон снова улыбнулся.

— Вам удалось с честью выйти из всех этих перипетий, так не упорствуйте же! И перестаньте видеть шпионов во всех и каждом, все гораздо проще, чем вы думаете. — Он встал, давая понять, что наша встреча подошла к концу. — Желаю удачи, Люсьен. И послушайтесь моего совета: не лезьте куда не следует!

Мы дружески пожали друг другу руки.

Больше мне встречаться с ним не пришлось.

Официальную версию событий я узнал из газет. Ультралевая террористическая группа поставила себе целью дестабилизацию полиции, а точнее, полицейской префектуры Парижа, путем раздувания конфликтов, уже существовавших внутри нее. Воспользовавшись появлением крайне правой группировки "Месть за полицию", террористы решили ассоциировать ее в общественном сознании с самой полицией, подорвав тем самым доверие к этому институту. Но в конце концов они были устранены, — без всякого сомнения, своими же бывшими сообщниками — бандитами, недовольными развитием событий. Далее намекалось на торговлю оружием и даже наркотиками. Ну и, конечно, "следствие продолжается"…

Шарон не очень-то убедил меня, но я все же послушался его совета — ни с кем не делиться своими подозрениями. Хватит мне играть в сыщика: мирная жизнь тоже имеет свои прелести.

Теперь я жил у Клары. Вполне официально. Не знаю, любил ли я её по-настоящему. Знаю только, что она-то меня любила. А это уже много! (Кстати, я наконец узнал ее профессию: Клара была дипломированной медсестрой.)

Мы встречались с Кристиной и Бенаром — они наконец поженились — каждый уик-энд. Но о "деле" больше не говорили. Никогда.

В роте меня встретили как настоящего героя. Захвалили, заласкали, осыпали комплиментами и подарками. Мне пришлось продемонстрировать шрам от раны всем восхищенным зрителям.

Дельма отвел меня в сторонку, чтобы поздравить лично. Он даже намекнул, что звание младшего капрала у меня не за горами. Долго ждать не придется.