Десятый крестовый - [76]

— А-а, мистер Керкленд! — произнес Чарлз Тодд. — Наконец-то! Рад с вами познакомиться.

— Филип!!

Но ответа не было, и в трубке тишина, ни единого щелчка. Глухо. Сара нажала рычаг, снова послушала. Гудка нет. Отключили телефон.

— Черт побери! — негромко выругалась она.

Этого еще не хватало. Без телефона нет связи с Филипом, если только тому удастся вернуться в гостиницу живым и невредимым. Сара встала позевывая, взглянула за заведенные ею часы над камином в дедовой библиотеке. Пять минут первого. Из глубины дома доносилось звяканье посуды. Хезер готовила чай.

Буквально на глазах она преобразилась полностью. Только к вечеру очнувшись от своего транса-полусна, уже к ужину была в полном порядке. Заимствовав кое-что из Сариной одежды, Хезер приняла ванну, расчесала волосы и превратилась в абсолютно нормальное человеческое создание. Поначалу держалась скованно, но, пообщавшись с Сарой немного, убедилась, что ей ничего не грозит, и нервозность прошла. Единственная трудность общения заключалась в том, что Хезер ни о чем другом, как о Филипе и их отношениях, говорить не хотела. Пару раз Сара осторожно упоминала «Десятый крестовый», но Хезер просто уклонялась от этой темы под предлогом того, что ей неприятно говорить.

Сара не торопясь пошла из библиотеки в прихожую, думая, как станет себя вести Филип, увидев Хезер. В волнении покусывала губы. Ничего не поделаешь, Хезер — привлекательная женщина и, судя по всему, быстро оправляется после перенесенного потрясения. Что ж, теперь будут оба слать ей открытки к рождеству, и на том спасибо.

В кухне Хезер накрывала чай на стареньком медово-желтом кленовом столе, где уже стояла тарелка с приготовленными сандвичами.

— Ночная трапеза! — улыбнулась Хезер, убирая с разделочного столика.

— Ну стоит ли… столько хлопот, — сказала Сара, усаживаясь.

— Да что вы, какие хлопоты! Вы были так заботливы со мной, это такая малость…

Сара улыбнулась Хезер.

Едва принялась разливать чай, резко зазвонил телефон на кухне. Сара вздрогнула, пролила чай на стол. Это был необычный звонок. Долгий, непрерывающийся, казалось, длившийся вечность. Наконец стих.

— Что за безобразие? — недовольно сказала Сара. Хезер шла прямо на Сару. В вытянутой вперед руке блеснула сталь кухонного ножа. Острое, как бритва, лезвие, резанув ткань, полоснуло Сару по плечу, она с криком дернулась, упала и, зажимая рану рукой, невольно принялась отползать по скользкому полу, так как Хезер продолжала надвигаться на нее с ножом в руке. Взгляд затуманенный, пена в уголках губ.

Носком ноги зацепив за перекладину стула, Сара изо всех сил пихнула его навстречу Хезер. Ступив на кровавый след, оставляемый Сарой, Хезер внезапно поскользнулась, столкнувшись со стулом, рухнула на колени. Пальцы выпустили нож. Сара с трудом поднялась, прижимая руку к плечу.

— Остановитесь, Хезер! — крикнула она, но судя по лицу, та ее не слышала.

Оттолкнув стул с пути, Сара снова упала; с трудом волоча ноги по линолеуму, поползла к двери черного хода.

Со стоном снова поднялась, обогнула стол, броском кинулась к стене, где висел телефон, но взяться за трубку не успела — словно в немом кино бесшумно взорвался на глазах красный аппарат, осколки пластика фонтаном брызнули в разные стороны… В нескольких сантиметрах над ее головой на ослепительно белой стенке буфета вдруг возникла зияющая дыра, и раздался треск, будто лопается что-то. Со стороны раковины звякнуло, и послышался режущий ухо металлический скрежет.

Пригибаясь, с трясущимися от страха коленками, Сара добежала до двери. Кинулась через вестибюль, в этот момент от двери откололся кусок доски, разлетелся на мелкие щепки, они вонзились ей в ногу, в предплечье. Раздумывать некогда, надо вырываться из этого ужаса, обрушившегося будто по указке невидимого демона. Собрав остаток сил, Сара ринулась вперед, оглянувшись на Хезер: та лежала, вжимаясь в пол кухни, рядом с посудными шкафами.

Снова звон разбитого стекла и взрыв, будто не только мебель, все стены разлетаются в пух и прах. Прямо на глазах верхушка опорной колонны винтовой лестницы разлетелась в мелкие куски, роскошное зеркало на противоположной стене вестибюля лопнуло, образовав жуткий леденящий душу цветок из тысячи сверкающих брызг. Сара упала на пол, закрыла голову руками: все кругом звенело от летящих стекол. Сара закричала. Ей обожгло ногу: взглянула, увидела неглубокую кровоточащую ложбинку над коленкой.

— Остановитесь!!!

Но жуткая симфония разрушения не унималась, методично, но одержимо сокрушая дом по частям. Снаружи донесся чей-то кашель, центральное стекло парадной двери полетело. Курящийся баллончик величиной с жестянку из-под супа-концентрата грохнулся о мраморный пол вестибюля и тяжело покатился к Саре. Она пронзительно закричала, отползая от серого цилиндрика, зашлась кашлем от ударивших в нос газовых паров.

Только теперь Сара стала понимать, что происходит. «Лисья тропа» подверглась нападению каких-то людей, которые, используя бесшумное оружие, хотят уничтожить и дом, и всех, кто в нем находится. Фримен! НСС! Господи боже… Как они смогли выследить ее через всю страну? Да мало ли как… Выследили, и все, а теперь намерены уничтожить. Сара с усилием поднялась, задыхаясь от дыма, потащилась через вестибюль к библиотеке, ногу жгло огнем так сильно, что боли в плече уже не чувствовалось. Едва она добралась до двери, как очередной баллончик пролетел через раскуроченный парадный вход. Ударился об пол и тут же с ревом взорвался, выбросив белое жаркое пламя; волна ужаса могучим кулаком подтолкнула Сару в спину, она ворвалась в библиотеку.