Десять загадок наполеоновского сфинкса - [17]

Победа над этим молодым и храбрым посланником Победы польстила бы самолюбию Жозефины, ведь если добродетель не спасает от злых языков, то благоразумие повелевает вознаградить себя за дурную молву. Будущая императрица, считавшая, что число поклонников приносит женщине больше чести, чем их верность, не сомневалась в том, что ее чары, уже успешно проверенные на Александре де Богарнэ, Поле Баррасе, Лазаре Гоше и многих других, произведут на Жюно нужное действие.

Но что же сам Жюно? Можно предположить, что сначала настойчивые знаки внимания со стороны госпожи Бонапарт были приятны ему и он, увлекаемый тщеславием, начал им понемногу поддаваться. Конечно, он был, как и многие другие в ближайшем окружении Наполеона, крайне предубежден против Жозефины, но уже обретал черты светского человека, и любая победа казалась ему лестной, как бы мало цены она ни имела. Но не до такой же степени!

Выполнивший свою миссию Жюно сопровождал Жозефину в ее путешествии из Парижа в Италию. Помимо отчета Директории, это было чуть ли ни главной целью его командировки, четко сформулированной Бонапартом. Но они ехали не одни. Жозефину сопровождали также Жозеф Бонапарт, Луиза Компуан, ее камеристка, принц Сербельони, многочисленные слуги и любимая собачка Фортюнэ.

О реакции Жюно на повышенное внимание Жозефины во время этой поездки хорошо сказал Десмонд Сьюард: «Жозефина пыталась заигрывать с Жюно, но ошарашенный полковник спасался тем, что флиртовал с ее приятельницей».

Действительно, Жюно был ошарашен, лучше термина и не подобрать. Прежде всего, Жозефина была женой его непосредственного начальника, так много сделавшего для него. Она была женой его друга, наконец. Во-вторых, у нее было двое детей, она была на 8 лет старше Жюно и начала уже терять ту свежесть красок, которая свойственна лишь самой первой юности. Это тоже было немаловажно.

Умильные и плотоядные взгляды Жозефины смущали Жюно, более того — он даже испытывал неловкость от развязных приемчиков этой, на его взгляд, великовозрастной кокетки. Единственным правильным выходом из положения было спрятаться за другую женщину и тем самым сбить любовный порыв этой опасной и сумасбродной генеральши.

И точно, только начав кокетничать с ее камеристкой Луизой Компуан, Жюно сначала начал дико бесить Жозефину, а очень скоро стал ей совсем безразличен. Она полностью переключилась на Ипполита Шарля, адъютанта генерала Леклерка, непонятно каким образом оказавшегося с ней в одной карете и развлекавшего ее веселыми историями и льстивыми комплиментами.

Фредерик Бриттен Остин подтверждает это наше предположение, утверждая, что «Жюно раздражал Жозефину. По дороге он завязал любовную интрижку с Луизой. Это вывело ее из себя».

Поль Гют вторит ему уже словами самой Жозефины: «Полковник Жюно пытался развеселить меня казарменными шуточками. Я воздерживалась от смеха, не желая вызвать ревность у Ипполита, настаивавшего на своей монополии на мой смех. Когда Жюно понял это, он стал смешить на остановках Луизу, и правильно сделал».

Флирт Жозефины с Ипполитом Шарлем происходил на глазах Жюно и всех остальных и вскоре, по словам Ги Бретона, экспедиция стала больше походить на свадебное путешествие Жозефины и ее нового приятеля. «Не обращая внимания на присутствие брата Наполеона, на каждой стоянке они спешили в приготовленную для них комнату и с неистовством предавались удовольствиям».

Во время этой пресловутой командировки в Париж любовником Жозефины, возможно, был не Жюно, а Мюрат. На этой версии настаивает все тот же Ги Бретон, который пишет: «В конце мая Бонапарт послал в Париж Мюрата со срочным посланием Жозефине. Результат был не таким, какого ожидал генерал: Жозефина стала любовницей Мюрата».

Он же в ироничной и небесспорной форме утверждает, что «двор императора был одним из самых сплоченных дворов Европы. Родственные и любовные связи только укрепляли его. Наполеон был женат на Жозефине, которая некогда была любовницей Мюрата, чья жена встречалась с Жюно, женатым на одной из бывших любовниц императора».

В любом случае, если бы Жюно сам был бы замешан в любовных похождениях мадам Бонапарт, он не стал бы впоследствии в Египте раскрывать глаза своему генералу на недостойное поведение Жозефины. Разумнее было бы промолчать, как это сделал тот же Мюрат.

Кроме того, Наполеон, как и все корсиканцы, был очень ревнив и безжалостно устранял всех своих реальных и потенциальных соперников.

Тот же светский вертопрах Ипполит Шарль, дерзко посягнувший на его жену, был сначала им переведен в Рим, затем обвинен в злоупотреблениях и отправлен во Францию. Там Шарль срочно был вынужден направить прошение об отставке, что и спасло его от военного трибунала. С Шарлем, таким образом, было покончено.

Блистательный же Мюрат, начавший Итальянскую кампанию в качестве адъютанта Наполеона, после возвращения из Парижа вдруг был переведен в простые командиры кавалерийской бригады. Он начал менять места службы, переходя от Рея к Жуберу, от Жубера — к Дюгуа, от Дюгуа — к Бернадотту. В битве при Риволи он — лихой кавалерист — вообще временно был переведен в пехоту. В любом случае, в ближайшем окружении Бонапарта его не было видно. А вывод прост! Поговаривали, что это отставка. Причиной ее могли быть неосторожно оброненные слова о Жозефине, за которой он, якобы, приударил в столице.