— Согласен.
— Не знаю зачем, но я повторяю вопрос. Это противоречит кодексу злодея… эй, что ты сказал?
— Согласен. Пятьдесят на пятьдесят, — повторил Доктор Силач. — И героев отпускаем.
— Дай мне взглянуть на твои пальцы.
Доктор Силач опустил Машину Судного Дня на землю и пошевелил пальцами.
— Правда? — переспросил Спрут. — Ты хочешь стать моим… партнером?
— Конечно. — Он сам до конца не понимал, почему согласился, но точно знал, что ему надоело геройство. Спрут по крайней мере был революционером, а мир нуждался в революции.
— Превосходно. — Гибкое, похожее на резину щупальце Спрута обвило плечи Силача. — У меня никогда не было партнера. Даже не знаю, что сказать.
— Только обойдемся без смерти и разрушения, — объявил Доктор Силач. — Я сторонник социальных реформ.
— Проблема яиц и омлета — сам знаешь. Однако я согласен, согласен. Мы должны обсудить работы Маркса и Энгеля. У меня есть парочка любопытных идей, которыми я хочу с тобой поделиться. Доктор Силач… — Спрут умолк. — Нет, так не пойдет. Тебе позарез нужен новый псевдоним. И новый костюм. — Он подергал за плечи хирургического халата Курта. — Практично, но не модно. А что касается имени… Как насчет «Проктолога»?
— Нет. Слишком мрачно.
— «Зловещий Пинцет»? — Нет.
— Ага! «Злодей Хирург»!
Весь штат Огайо и половину Индианы они захватили с помощью бескровного социалистического переворота, используя агитацию среди широких слоев населения и аппаратуру для промывания мозгов. Курт убедил партнера не применять кобальтовую бомбу. Спрут орудовал излучателем, настроенным на волну мозга, а Злодей Хирург следил за тем, чтобы по возможности не причинять вреда людям, и отражал атаки супергероев. Если знаешь их образ мыслей, это совсем нетрудно. Скармливаешь криминальным компьютерам ложную информацию, отвлекаешь похищением губернаторов, и дело в шляпе — ты уже живешь в Социалистической Республике Конского Каштана.
Некоторое время Злодею Хирургу нравилась жизнь суперзлодея. Очень легко издавать законы, когда вся исполнительная ветвь власти состоит из тебя самого и болтливого головоногого моллюска. Никто не спорит — он изменял общество насильно, без какой-либо демократии, и все-таки перемены есть перемены, и Курт искренне верил, что они к лучшему. Он помогал фермерам и городской бедноте, по-царски журил большой бизнес. Обошлось почти без жертв.
Три месяца все шло отлично — поначалу Курт был так занят составлением однолетнего, трехлетнего и пятилетнего планов, что не заметил подступающей депрессии. Он начал пропускать парады гусиным шагом и церемонии сожжения книг. План захвата Мичигана при помощи ультраправой милиции уже не казался таким забавным, как месяц назад. Клонирование потеряло всякую привлекательность. Три сотни сверкающих мраморных статуй его самого и Спрута, украшавшие капитолий Спрутополиса, уже не радовали глаз.
С Куртом по-прежнему было что-то не так.
Ему очень хотелось поговорить по душам. С тем, кто поймет, как скучно быть суперзлодеем. Разумеется, он не мог довериться Спруту, от которого не скроешь малейшее проявление слабости. Простые люди не понимали его проблем, все они полагали, что быть диктатором — предел мечтаний. Однажды, когда Злодей Хирург несколько часов лично наблюдал за зимней поставкой товаров в долину Огайо, он вдруг вспомнил о других замороженных продуктах.
Он нашел Леди Ледышку в концлагере на острове Келли, куда сослали всех психически больных. Она сидела у окна женского барака и наблюдала за прыгающими на волнах птицами. Из уголка рта стекала струйка слюны. Несмотря на холодный мартовский день, она была одета в шорты и футболку.
Он опустил маску.
Несколько секунд Леди Ледышка пристально вглядывалась в Злодея, потом заморгала и улыбнулась.
— Привет, док.
— Привет, Ледышка. — От нее исходили волны холода. — Как ты?
Она не ответила, и хотя он просидел рядом целых полчаса, женщина больше не произнесла ни слова.
Вернувшись в столицу, в Спрутополис, Курт подписал закон о ликвидации концентрационных лагерей. Затем выпустил из Спрута его синюю кровь, а тело в гигантском панцире омара отослал в районное отделение Гильдии в Питтсбурге. Маску и хирургический халат он выбросил в мусорное ведро и устроил себе долгие каникулы на западе, наблюдая, как медленно рассыпается его диктатура, и Огайо вновь занимает свое место в Союзе.
— Я подозревала, что это ты, — сказала женщина. — Вот, значит, под каким именем ты прячешься.
Курт смотрел на беременную женщину на каталке. Черные и прямые волосы вместо запомнившихся ему кудрей С синеватым отливом. Она прибавила несколько фунтов, на лице играл румянец.
— Ледышка?
— Гвен Йо-хо, — с улыбкой поправила она. — Прости, я не хотела раскрывать твою тайну.
Он покатил ее в смотровую и сам измерил ей давление, отстранив медсестру.
— Я больше этим не занимаюсь.
— Тоже лишился своих способностей? — Она протянула руку и потрогала его бицепс.
— А ты больше не замораживаешь? — удивился он и сунул термометр ей в рот. Тридцать шесть и шесть.
Она пожала плечами.
— Я нашла врача, который согласился удалить термопоглощающий блок. Теперь он у меня в холодильнике. Нам даже не нужно включать аппарат в сеть.
