Десять писем - [11]

Мужчина нетерпеливо спускает себе ниже брюки и оба ложатся боком поперек дивана. Ноги мужчины касаются пола, а ноги Эльзы опоясывают его талию. На этот раз длинный член брюнета входит в тело девочки легко, но, повидимому и очень глубоко, т. к. по всему телу Эльзы пробегает болезненная дрожь…

А тем временем в холле все перемешалось. Мужчины без разбора хватали девочек и началась оргия, которой позавидовал бы сам Нерон.

Глядя из своего укромного уголка на эту сцену я почувствовала, что меня захватывает это зрелище и мне захотелось тоже принять участие в нем. Моя рука непроизвольно скользнула под халатик и, нащупала пальцами напряженный клитор, я начала первый раз с удовольствием, но медленно и осторожно онанировать.

В это время меня привлекла необычная картина. Маленькая японка, почти совсем девочка, раздвинув пальчиками пухлые, безволосные губки своей промежности пыталась всунуть в свое маленькое отверстие крепкий член одного из мужчин. Член был настолько большим, что никак не мог втиснуться в узенькую щелку. Ей, очевидно, было больно, но проффесиональная гордость не позволяла ей прекратить эту пытку. Она заставила своего партнера лечь на спину и, устроившись над ним на корточках, повторяла свои попытки. Мужчина лежал под ней совершенно пассивно, совершенно ни чем не помогал и наслаждался ее усилиями. Теперь девочка надвигалась на член всем своим телом. Губы ее влагалища покраснели и растянулись в две тоненькие полоски, а головка твердого и несгибаемого члена начала медленно вползать в щелку и вдруг, буд-то прорвала какой-то рубеж, значительная часть члена мужчины стремительно проникла вовнутрь. Японочка громко вскрикнула и замерла. Лицо ее побледнело, а широко раскрытые глаза выражали испуг и удивление. Мужчина лежал под ней с выражением блаженства на лице и нежно поглаживал девочку по спине, а она, придя в себя, начала тихонько двигать задницей взад и вперед, вверх и вниз. Член мужчины больше чем на половину вдвигался в ее тело… Это было захватывающее зрелище!

Чуть дальше, на соседнем диване немка сводила с ума сразу обеих мужчин. Она стояла на четвереньках, опираясь руками на диван. Один мужчина стоял сзади ее на коленях, с ожесточением засовывал свой член ей в задний проход, а в это время она с упоением сосала член другого мужчины и делала это с таким исскуством, что мужчина весь извивался от похоти.

Но больше всех меня удивила маленькая блондинка, с кукольным личиком и невинными голубыми глазками. Ее голенькое тело было сложено пополам, а длинные стройные ножки плотно прижаты к ее груди. Мужчина прижимал ее ноги своими плечами, а его член то до отказа входил ей между ног, то выходил от туда весь красный и блестящий, то вновь вонзался по самые яйца, но уже в другое маленькое отверстие ее задницы. Таким образом, чередуя отверстия, мужчина, очевидно получал огромное наслаждение. Он конвыльсивно щипал девочку за бедра, дыхание с шумом вырывалось из его открытого рта, по всему телу пробегала дрожь. Блондинка, приподняв головку, со стыдливым любопытством наблюдала за движениями своего партнера, всякий раз ежась и вздрагивая, когда его член проскальзывал ей в задницу. Ее личико покраснело, взор ее прищуренных глаз затуманивался похотью…

Внезапно свет погас, музыка смолкла. Когда через минуту стало светло, то свет уже имел какой-то розовый оттенок.

Распахнулась дверь и в холл въехала открытая колесница, в которую были впряжены четыре совершенно голых девочки с распущенными волосами. В колеснице стояла Мария, изображавшая жрицу Астарту. Совершенно обнаженная только с узеньким поясом из драгоценных камней на бедрах, она была восхититльна. Девушки быстро везли ее вокруг холла, а она подняв одну руку для приветствия, загадочно усмехалась улыбкой Сфинкса. В другой руке у нее был тяжелый кожанный бич, которым она стегала девочек по их обнаженным спинам. Все в холле замерли пораженные таким зрелищем. Но увидеть дальше мне не пришлось. Позади себя я услышала шорох отодвигаемой партьеры и едва успела отдернуть свои пальцы от клитора и вынуть руку из под халата.

Хаяси, то был он, поманил меня. Наклонив голову, я пошла за ним, стараясь поскорее подавить в себе пыл сжигаемой меня похоти. Кажется он ничего не заметил.

Мы пришли в другую часть дома и зашли в комнату, в которой сидел Ред и толстяк-европеец.

— Что новенького? — приветствовал меня Ред, наливая мне бокал виски.

Чтобы скрыть свой страх я выпила и сказала:

— Хорошо, но всеравно я ничего не скажу.

— Ого! Малютка показывает зубки! — зло поблескивая глазами проворчал толстяк.

— Но ничего, — продолжал он, — мы их обламаем! Ред, ближе к делу.

Ред взглянул на меня с любопытством и с некоторой долей удовлетворения.

— Зря артачишься, детка, — сказал он. — Говорить всеравно придется. Так что ж было написано в той бумажке? Молчать бесполезно. А когда скажешь мы тебя отпустим на все четыре стороны. Денег у тебя много. Хранятся они у французского консула. Опекуны тебя ждут все время и ты сможешь сразу уехать во Францию, кстати твой брат будет очень рад тебя видеть.

При упоминании о брате, мои мысли закружились вихрем. Мне было пять лет когда мы расстались. Мысль о брате придала мне сил и я решила выстоять во что бы то ни стало. Каким-то внутренним чутьем я поняла, что если я скажу правду, то меня убьют как нежелательног свидетеля, что все их обещания — ложь.