Десять миллионов Красного Опоссума - [36]

– Но их голод гонит на разбой. Если бы они не были голодны, то не стали бы останавливать мирных путешественников.

– Вы не верите мне! Хорошо, я постараюсь убедить вас. При виде бенгальского тигра вы ведь не протягиваете ему кусок сахара, чтобы приручить его? Нет? Не правда ли? Вы ведь немедленно пускаете ему в пасть добрую пулю? А так как здешние туземцы ничем не отличаются от кровожадных животных, то нужно и с ними обходиться так же.

– Нет, что ни говорите, я желаю остаться лучше… чувствительным, – закончил задумчиво Кирилл.

– Вы правы, мой милый, – вмешался Робертс. – Благодаря заботам нашего друга мы встали на ноги. Триста верст пройдено нами с того печального дня, который едва не сделался последним в нашей жизни. Еще неделя, и мы будем у цели нашего путешествия. Забудем же об этом кошмаре и простим несчастным.

– Ну, нет, Робертс, – протянул Кроули, – я не согласен с вами!

Молодой мичман удивительно олицетворял в себе тех английских филантропов, которые восстают против торговли неграми и поощряют переселение китайских кули; состоят членами обществ трезвости и ведут в колоссальных размерах торговлю опием и спиртом; наконец, которые трактуют об улучшении участи каторжников и не дают свободно вздохнуть туземцам своих многочисленных колоний.

Напротив, Кирилл был благодарен без расчета, храбр по инстинктивному чувству и добр по природе.

Англичанин был истинный британский патриот, любивший свое отечество до фанатизма, но ограничивавший эту любовь только тем местом, где развевается британский флаг.

Француз, не колеблясь и не размышляя, распространял свою любовь на всех обитателей земли.

Разговор пресекся, и каждый почувствовал, как сладкое оцепенение овладевает его членами. Воздух дышал жаром. Наконец, никто не мог совладать с собой, и все легли в тени. Одни часовые, опершись на ружья, старались бороться с охватывающею их дремотой.

Едва прошло после этого с час времени, как наши собаки, лежавшие спокойно на земле, вдруг поднялись с глухим жалобным лаем.

Мы одним мигом вскочили от сна.

– Тише, Брико, Мирадор, Равод! Что вы нашли? – кричу я.

Но мои ищейки точно взбесились: дрожат, заливаются лаем и, наконец, оборвав привязи, мчатся вперед. Мы хватаем оружие и готовимся отразить таинственного врага. Проходит десять минут. Лай собак, начавший было теряться в отделении, вдруг переходит в жалобные визги, и скорее, чем можно ожидать, перед нашими глазами появляются наши ищейки с окровавленными боками, разодранными ушами и искусанными мордами. Прибежав к нам, они с визгом бросились к нашим ногам. Мы не успели разглядеть их раны, как за ними показались и враги.

Вот они! До нас донесся странный шум, похожий на кишение саранчи. Через секунду у нас зарябило в глазах от бесчисленной серой массы, стрелой летевшей на нас. Зелень темнела под ногами едва заметных четвероногих, трава вытаптывалась, почва исчезала под их шкурами.

Это крысы. Откуда они пришли? Что дало толчок к этому колоссальному переселению? Каким роком они очутились на дороге переселенцев? Вопросы, неразрешимые теперь. Время летит. Наша провизия, наши животные и сами мы подвергаемся новой страшной опасности – по кусочкам быть пожранными кровожадными крысами. Но таких маленьких зверьков, как крысы, всегда можно отразить оружием, может быть, скажет кто-нибудь. Так, без сомнения, если их несколько сотен. А когда передовая колонна врагов тянется в ширину на триста сажен, когда число отвратительных зверей считается миллиардами, – лучшее средство – бежать от них.

Бывали примеры, что стада овец, даже целые быки, захваченные нападением крыс, были пожираемы ими в несколько минут, так что оставался один только гладко обглоданный скелет.

Поняв опасность, наши девушки скрываются в своей подвижной крепости, а мы начинаем разряжать свои ружья по первым рядам крыс. Напрасный труд! Наши пули производят почти незаметное опустошение в рядах нападающих, потому что трупы павших неприятелей сейчас же пожираются до косточек их сородичами. Наконец, мы не поспеваем даже заряжать ружей. Крысы лезут со всех сторон, карабкаются под ноги, ползут на колеса. Наши сапоги немилосердно топчут их. Собаки, оправившись от страха, рвут их своими зубами направо и налево. Все напрасно! Между тем то, чего мы боялись в душе, случилось: лошади, испуганные приближением отвратительной армии, взбесились и, оборвав путы, унеслись во весь дух. Мы перевертываем ружья, схватываем палки, сабли; наши подкованные сапоги, точно молоты, мозжат кровожадных зверей. А число их все увеличивается. В этой неравной борьбе мы сознаем уже, что у нас истощаются силы, усталость охватывает всех. Искусанные колени дают себя сильно чувствовать. Нужно придумать какое-нибудь другое средство для защиты, иначе мы погибли.

А, вот Фрэнсис! Что он хочет делать? Бравый канадец тащит на своем широком плече бочонок вместимостью ведра в три.

– Смелей, господа, держитесь! Расчистите мне немного дорогу!

Все бросаются исполнять его просьбу. Прочистили небольшое пространство, и находчивый охотник шагом пошел по нему, поливая его нашим дорогим виски.

– Браво, Фрэнсис! Мы понимаем!