Десять маленьких вдохов - [89]
Теперь она оживилась и вскинула руку, показывая в сторону ванной. Другой же рукой она пыталась нащупать край полотенца, чтобы подтянуть его обратно наверх, но не раньше, чем я заметил розовый, напряженный сосок.
Черт. Я сглотнул, почувствовав очередное шевеление. «Она говорит о смерти, а мой стояк упирается ей в ногу. Просто, блин, фантастика. Не могу дождаться, пока она расскажет блондинке, живущей по соседству, эту часть истории».
Сейчас я не мог отвлечь себя от возбуждения даже мыслями о клоунах и мертвых животных. Кейси была слишком близка и слишком обнажена для любого способа отвлечения внимания. Так что вместо этого я попытался сосредоточиться на ее лице, на том, как нахмурились ее брови, когда она воскликнула:
– Да я была в двух секундах от съедения заживо!
Она так сексуальна, когда серьезная…
– Думаю, змейка принадлежит Ленни из квартиры 2В, его питомец, – объяснил я со смехом. – Сегодня утром я видел маленького лысого мужчину, проверяющего кусты во дворе, он звал ее по имени.
Все тело Кейси напряглось, и она выпрямилась. Ее глаза округлились от тревоги, когда она уставилась на меня.
– Питомец? Этот людоед – чей-то питомец? Разве нет закона о запрете владения гремучими змеями?
Взглядом я блуждал по ее идеальным чертам лица – большим, красивым глазам, узкому носу. И этим губам, на которых я задержался на некоторое время. И мне совсем не хотелось ее поправлять. Она может верить в то, что в ее ванной анаконда заглатывает корову целиком, мне без разницы, потому что пока она об этом говорит, она остается рядом со мной. Но я все же хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности, здесь, в моих руках. Из-за этого я и признался.
– Это молочная змея. Насколько я знаю, единственное, что она может съесть, – это мышь.
Сердце стучало в груди как бешеное, так же, как и всегда, когда она оказывалась рядом. Я поднял руку и позволил пальцу коснуться ее подбородка.
– Никто тебя не обидит, Кейси.
В ответ ее челюсть напряглась, и я подумал, что зашел слишком далеко. Я подготовил себя к неизбежному. Она оттолкнет мою руку и вышвырнет меня из комнаты и…
Губы Кейси с силой прижались к моим.
Сначала я не был уверен в том, что вообще происходит. Я думал, что, может быть, это все мои фантазии. Но нет… это происходило в реальности. Этот поцелуй в миллион раз лучше, чем все то, о чем я когда-либо мечтал. Ее губы одновременно были и мягкими, и настойчивыми, что я не знал, как ответить. Я даже дышать не мог.
Во всяком случае, в какую-то секунду не мог. Потом я вспомнил, как сильно хотел поцеловать Кейси с тех пор, как впервые увидел ее два года назад, и все мое самообладание испарилось. Внезапно я понял, что не могу оторвать рук от ее тела. Не могу не приблизиться к ней. Не могу не поцеловать ее. Все это было неправильно, но мне было по барабану. Языком я скользнул в ее рот, а руками водил по ее идеальным изгибам. Я опустился на нее, положив Кейси на постель. Я абсолютно потерял контроль, словно ребенок с ведерком конфет и ограниченным количеством времени, и все равно я не мог поверить, что она позволяет мне делать это. Все равно.
Я осознавал, что полотенце Кейси валяется на полу, а своими ногами она обхватила мои бедра. Потребовалась каждая капелька моей силы воли, чтобы я не сорвал с себя джинсы и не воспользовался ситуацией.
Это и так уже зашло слишком далеко.
Я отпрянул от ее губ.
– Я не для этого вытащил тебя из душа, – проговорил я.
Я должен был это сказать. Хотя эти слова и были правдой, в данный момент я их не подразумевал. Все, чего я сейчас хотел, – это почувствовать ее всю. Но я не мог этого сделать. Так что я ждал, следя за ее реакцией. Большую часть времени ее мысли и эмоции было тяжело прочесть.
– Нет, но для тебя все сложилось как нельзя лучше, правда же? – наконец сказала она. Ее голос стал хриплым, а глаза потемнели от желания.
Я усмехнулся. Я не мог насытиться ее противоречивым чувством юмора, которое заставляло меня улыбаться, мое сердце замирало, достоинство вздрагивало и появлялось желание сделать с ней все, что угодно.
Но из-за этого я снова чувствовал себя сволочью, потому что знал, что ее чувство юмора не только часть Кейси, но и защитный механизм. И он появился у нее из-за меня. Я сделал ее такой, какая она сейчас. Одинокая. Спрятавшаяся ото всех.
Сердце пропустило удар, когда я скользнул указательным пальцем по ее сексуальной, длинной шее.
– Разве это не выматывает? – прошептал я, прежде чем смог остановиться.
– Что?
Я помедлил, боясь, что пересекаю невидимую черту.
– Не подпускать к себе никого.
– Это не так.
Слова отрицания слетели с ее губ так быстро, что я едва их не упустил. Хотя я не упустил из виду промелькнувшее в ее глазах удивление. Интересно, что за ним стоит. Она удивлена собственным ответом? Или поражена, что кто-то еще видит ее насквозь? Я никогда этого не узнаю. В следующее мгновение завеса безразличия упала, спрятав все ее эмоции.
– Я не хочу этого. Я не хочу тебя.
Я почувствовал ее слова одновременно и как удар под дых, и как нож в сердце. Но все равно знал, что это неправда. Я не дам ей и шанса в них поверить. Так что я припал к ее губам, сплетя свой язык с ее, плотно прижимаясь к ее телу между бедрами. Урывая еще одно мгновение близости. И она ответила мне, губами, всем телом. Я знал, что прав. Она определенно этого хочет. Только не хочет этого признавать.
