Десять цезарей. Римские императоры от Августа до Константина - [28]

У Рима было достаточно войск, чтобы охранять границы: триста тысяч человек. Военные расходы были самыми обширными, правительство тратило на них в среднем половину годового бюджета — и это согласно очень грубым подсчетам. Современное государство, даже такое сильное в военном отношении, как Соединенные Штаты, в основном тратит меньше на военные расходы и больше — на программы социальной помощи населению.

Экономика Рима была небогатой и негибкой в сравнении с империями Средних веков и Нового времени. Возможности содержать воюющую армию были ограничены. Между тем Германия не владела такими исключительными богатствами, которые могли бы привлечь будущего завоевателя. Владение этой территорией предполагало стратегически важную и удобную в плане обороны границу по Эльбе и Дунаю и славу для завоевателя. Сдержанному Тиберию было достаточно той славы, что он имел. Да и многие представители римской элиты полагали: Рим уже завоевал лучшую часть мира, а оставшаяся, возможно, не стоит усилий.

Масштабные завоевания требовали большого числа солдат. Предприятие могло оказаться не только дорогим, но и опасным, потому что солдаты могли скооперироваться и учинить мятеж: воинская повинность была непопулярна в народе. Да и кто возглавит новую военную кампанию? Императоры, следовавшие за Тиберием, понимали, что в результате успешных завоеваний полководцы могли получить слишком много славы.

Едва ли кто-то из живущих в те времена сознавал, что 16-й год стал водоразделом в истории империи. Отозвав Германика, Тиберий пресек последнюю серьезную попытку Рима отвоевать территорию между Рейном и Эльбой. За Римом осталась только территория долины Рейна, узкая полоска земли восточнее реки Рейн: этой местностью уже несколько веков управляли из Вечного города.

Тиберий провел не один год в суровых боях на севере Европы и хорошо представлял себе всю специфику завоевательных походов. Его не томила жажда завоевать мир, которой, согласно некоторым источникам, был мучим Август[25]. И лукавый принцепс сообщил сенату, что на смертном одре Август не велел ему расширять границы империи. Серьезные перемены в политике требовали высокого авторитета, и Тиберий мудро использовал имя своего отчима, но весьма сомнительно, что Октавиан действительно мог сказать нечто подобное. Но если он и в самом деле говорил такое (и если Тиберий присутствовал при кончине старика), то это можно объяснить лишь преображением на смертном одре. Всё, что Август делал как император, говорит о его имперском мышлении. Тиберий — совсем другой случай: он заслужил уважение тем, что инициировал радикальные политические перемены — и претворил их в жизнь.

Тиберий был прагматичен, как и его преемники. Но в душе римлянина всегда остается место, которое должна заполнить военная слава. Вот почему некоторые императоры продолжали завоевательные кампании, — особенно те, что являлись способными войсковыми командирами и, в отличие от Тиберия, были еще достаточно молоды, чтобы позволять себе тяжелые походы.

Эти авантюристы присоединили к империи провинции Британию и Дакию. Также они бросились в водоворот невероятно долгой (длиною в несколько поколений) и бесплодной борьбы с парфянами и их наследниками[26]. Но то были исключения. Большинство римских императоров следовали политике Тиберия.

Сложно переоценить последствия сделанных им перемен. Тиберий строил империю на фундаменте, заложенном Августом и Юлием Цезарем. Он продолжал их линию, не претендуя на радикальные перемены. Парадоксально, но в конечном счете это привело к изменению самой сущности империи. Римляне могли обсуждать политику Тиберия, хвалить и ругать своего государя, но они не в состоянии были остановить перемены — какие же именно?

Если империя только обрастает территориями, ей требуются амбициозные военачальники, которые возглавят военные кампании; энергичные дипломаты, готовые к ответственным миссиям в далеких землях, и искусные ораторы, убеждающие людей служить в армии. Регулярно проводятся свободные дебаты, на которых ответственные лица вступают в дискуссии и принимают политическую повестку. Империи периода расцвета нужны немного другие люди: гарнизонные командиры, радеющие за дисциплину и готовые подавлять мятежи; бюрократы, разного рода управляющие и сборщики налогов. Именно такую трансформацию переживал Рим при Тиберии. От римлян, в сущности, не требовалось какой-то гражданской активности: даже армия пополнялась преимущественно людьми из провинций.

Более того, Риму стали не нужны лидеры прежней политической системы — сенаторы. Теперь они в лучшем случае играли роль советников императора, в худшем — несогласных, которым лучше было молчать. Август ограничил могущество сенаторов; при Тиберии они совершенно утратили его. Многие из тех, кто сопротивлялся переменам, заплатили жизнью; большинство — смирились и нашли утешение в науках, искусствах и удовольствиях.

ПРАВЛЕНИЕ ПРЕТОРИАНСКОЙ ГВАРДИИ

Поначалу Тиберий тепло относился к сенату; ближе к концу своего правления — не скрывал своей враждебности к нему. Вероятно, это было предопределено новыми политическими реалиями, горделивостью римской знати и тяжелым, часто сумасбродным характером императора. Значительную часть правления Тиберия, особенно в период 26–31 гг., его главным советником и компаньоном в борьбе с римской знатью был Луций Элий Сеян. Тацит называет Сеяна дерзким, хитрым и искусным придворным; историк обвиняет его в потакании худшим качествам Тиберия. Но сегодня мы не знаем всей правды: вполне возможно, Сеян лишь делал то, чего требовал его господин.