Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти - [18]
Для достижения этих целей гидравлическое земледелие способствовало двум аспектам: оно научило человека тому, как работать со всеми видами строительных материалов, с землёй, камнем, древесиной и т.д., а также приучило его использовать эти материалы организованно. Строители каналов и дамб легко становились строителями траншей, башен, частоколов и протяжённых оборонительных стен.
В этом, как и во всех соответствующих случаях, характер и масштаб операций определялись внутренними и внешними обстоятельствами. Окружённые агрессивными соседями, индейцы пуэбло гениально использовали все строительные материалы, которые были под рукой, для защиты своих поселений, которые редко состояли более чем из нескольких сотен жителей[10]. Их деревни были подобны крепостям, что очевидно для современных антропологов; они поражали испанских конкистадоров, которые были вынуждены порой осаждать один посёлок несколько дней или недель, прежде чем могли взять его[11]. Строгое сотрудничество гарантировало безопасность проживания так же, как гарантировало успешное возделывание земли. Один из первых наблюдателей подчёркивал этот аспект жизни пуэбло: 'Все они работают вместе, чтобы построить деревни'[12].
Племя чагга также эффективно применяло свои гидравлические достижения для создания военных сооружений. Их великий вождь Хоромбо (ок. 1830) использовал тысячи людей, чтобы построить большие укрепления, которые частично всё ещё стоят и сегодня. Стены этих укреплений имеют высоту около шести футов и длину 305 ярдов на южной стороне, 443 ярда на северной, 277 ярдов на восточной и 137 ярдов на западной. К обороне обнесённых стенами поселений, которые и раньше были у племени чагга, добавлены туннели, протяжённые траншеи и землянки. Глубокие землянки, выкопанные под хижинами и часто ведущие в подземные проходы с выходами на некотором расстоянии, использовались для спасения. Почти каждая местность была защищена большими военными траншеями, которые повсюду можно увидеть и сегодня и которые по-прежнему часто имеют большую глубину.
Эти примеры показывают, чего даже первобытные гидравлические общества cмогли достичь в области оборонного строительства, когда в полной мере использовали свои совместные ресурсы. Более развитые гидравлические общества применяли и варьировали этот основной принцип в соответствии с техническими и институциональными обстоятельствами.
В доколумбовской Мексике отсутствие пригодных для труда животных налагало ограничение на транспорт, и хотя это сдерживало развитие осадного дела, но не исключало штурмы городов и их оборону. В чрезвычайных ситуациях многие построенные государством гидравлические сооружения в районе главных озёр выполняли военные функции, так же как гигантские дворцы и храмы служили бастионами против вторгшегося врага. Недавнее исследование обращает внимание на различные типы мексиканских фортов и оборонительных стен. Из-за их размера и важности такое строительство вполне можно рассматривать как управляемое государством предприятие. Как известно, колоссальные крепости и стены в Перу, воздвигнутые до появления испанцев, поразившие и первых наблюдателей, и тех, кто видел их недавно, были построены по приказу правительства невероятно большими группами барщинных рабочих.
Многие тексты и графические изображения рисуют стены, ворота и башни Древнего Египта, Шумера, Вавилонии, Ассирии и Сирии. В 'Артхашастре' упомянут систематический метод, которым правители первой великой индийской империи решали проблемы укрепления и обороны. На заре китайской истории новые столицы создавались по приказу правителя, и в течение последних столетий эпохи правления династии Чжоу удельные царства использовали свою пригодную к барщине рабочую силу для обнесения стенами границ целых регионов для защиты не только от племён варваров, но и друг от друга. В III веке до нашей эры Цинь Шихуанди, объединивший Китай, связал вместе и преобразовал старые стены удельных царств, создав длиннейшее непрерывное оборонительное сооружение, когда-либо сделанное человеком. Периодическая реконструкция Великой Китайской стены символизирует непрерывную эффективность гидравлической экономики и руководимого правительством массового труда.
2.D.2.b. Дороги
Предполагается, что построенные государством большие дороги существовали в эпоху Вавилонии; есть документальные подтверждения наличия таких дорог в Ассирии. И их влияние на строительство дорог в Персии, эллинских государствах и Риме не вызывает сомнений[13]. Великая персидская 'царская дорога' произвела сильное впечатление на древних греков и послужила моделью для эллинских правителей, чьи усилия, в свою очередь, вдохновили чиновников дорожного строительства Римской империи. Согласно исследованиям Меца, арабы переняли образец 'правительственной дороги', как и её название, у персидской 'Царской дороги'. Однако помимо этого они не проявили большого интереса к поддержанию дорог в хорошем состоянии, вероятно, потому что в основном продолжали полагаться на верблюжьи караваны для обеспечения перевозок. Более поздние мусульманские государства Ближнего Востока использовали большие дороги, но они никогда не восстанавливали их до состояния технического совершенства, характерного для доарабского периода.
Специалист по истории культуры и литературы Пол Фассел увлекательно рассказывает о социальных классах в Америке. Хотя большинство американцев ощущают, что изрядная часть их мыслей и поступков подсказана им соображениями статуса, идея класса у них вызывает смущение. В США нет системы унаследованных титулов и рангов, каждому поколению приходится заново определять иерархии. Классовые различия столь расплывчаты и трудноуловимы, что ставится под сомнение само существование классовой структуры. Фассел подробно описывает стиль жизни каждого класса, то, как его представители одеваются, предпочитают проводить досуг, где живут, какое образование получают.
Эту книгу с полным правом можно назвать введением в теорию современного западного общества (ее развитием стали труды «Глобальный человейник», «На пути к сверхобществу», «Логическая социология»). Исследование представляет собой применение разработанной автором книги логики и методологии социальной науки к исследованию феномена, который он характеризует как западнизм. Этим термином А.А. Зиновьев (1922–2006) обозначает не совокупность определенных стран, которые принято называть западными, а тот социальный строй, который сложился в них во второй половине ХХ века.
В монографии на социологическом и культурно-историческом материале раскрывается сущность гражданского общества и гражданственности как культурно и исторически обусловленных форм самоорганизации, способных выступать в качестве социального ресурса управляемости в обществе и средства поддержания социального порядка. Рассчитана на научных работников, занимающихся проблемами социологии и политологии, служащих органов государственного управления и всех интересующихся проблемами самоорганизации и самоуправления в обществе.
Чтобы понять конфликты и потрясения современности, нам следует заглянуть в прошлое и осознать: все это уже было. Пятьсот лет назад, во времена Ренессанса, Леонардо, Колумб, Коперник, Гутенберг и многие другие изменили свою эпоху и дали толчок к распространению знаний и расцвету творчества. Но уже тогда человечество столкнулось с обратной стороной прогресса: социальным неравенством, политическим экстремизмом, нестабильностью, разгулом эпидемий и все более кровопролитными войнами.Йен Голдин, бывший вице-президент Всемирного банка, советник президента Нельсона Манделы, и Крис Кутарна, эксперт по вопросам международной политики и экономики, уверены: наша эпоха – Новый Ренессанс, уникальный момент, когда расцвет гения и готовность рисковать способны полностью изменить будущее человечества.
Центральные темы сборника «Классы наций» – новые классы, нации и гендер и их сложные пересечения в постсоветском регионе. Автор рассматривает, как взаимодействие этих основных категорий организации общества проявляется в «деле» группы Пусси Райот, в дискуссиях вокруг истории Светланы Бахминой, в «моральной революции», зафиксированной в книгах Светланы Алексиевич, в столкновениях по поводу «научной истины» в постсоветской академии и в ситуации жен «русских программистов» в Америке. Сборник выстраивает многогранную социальную панораму постсоциализма.
Книга посвящена проблеме социального предвидения в связи с современной научно-технической революцией и идеологической борьбой по вопросам будущего человечества и цивилизации.