Десантура разминается - [75]

– У вас есть конкретные претензии или обвинения к моему референту? – начал ГеВеэС сухим официальным тоном.

– Подробный рапорт у вас на столе, – ответил особист, стараясь держаться независимо.

ГеВеэС по званию генерал-майор, а у Титова папа генерал-лейтенант. Действующий... Субординация, однако, не позволяет сынка обижать.

– А если все это подстава? Провокация? – сомневался ГеВеэС.

– Чья провокация? – вместо ответа спросил особист.

– Ну вам ли не знать, чья?! – раздраженно ответил генерал-майор. – Вот что, господа хорошие! – Теперь голос ГеВеэСа зазвучал властно. – Оставьте-ка меня на пару минут с моим подчиненным!

Делать было нечего, пришлось повиноваться. Примерно через пятнадцать минут ГеВеэС вызвал к себе одного особиста, а остальных отпустил по квартирам.

– Ты молодец, Водорезов, – сказал Николаю особист утром следующего дня, вызвав к себе. – Но, похоже, мы все крепко влипли. Видать, пора паковать чемоданы.

– Если можете – объясните! – только и произнес Николай.

– Поговорив с Титовым, наш генерал сообщил мне, что его референт выполнял некое особое задание военной разведки... Кроме того, из Москвы мне был звоночек. Еще вопросы есть?

Водорезов всегда был парнем понятливым. Но сейчас он отказывался верить, что офицер-двурушник, пойманный, в общем-то, с поличным, сможет столь легко выкрутиться, даже прикрываясь папиными лампасами.

Хуже всего было то, что железная коробочка с информацией осталась на столе генерал-майора. Забрать ее теперь можно было разве что силой, а на это особист не решался. Спустя час Николай встретил Титова, благополучно разгуливавшего по военному городку.

– Ошибочка твоя, Водорезов! – только и произнес Титов. – Даром, выходит, ты вчера по грязи да по джунглям за мной бегал? Сходи сегодня в баню, как говорится: сделал дело – вымой тело, Водорезов!

Эту дурацкую присказку Титов повторял частенько и к месту и не к месту. Выглядел он нагло и самоуверенно. Будь Водорезов помоложе, может, и съездил бы референту по физиономии, но сейчас Николай уже научился себя сдерживать.

Военный контрразведчик ошибся насчет чемоданов. Чемоданы упаковал Титов и отбыл в столицу в сопровождении четырех старших офицеров из Генерального штаба. Водорезов же, Гриднев, Максимов и особист остались в Африке. Правда, им дали подписать некую бумагу о неразглашении того, что приключилось со старшим лейтенантом Титовым. Десантников и переводчика никто не трогал, они по-прежнему исполняли возложенные на них боевые функции. Особист получал какие-то шифровки, потом к нему приехал некто в штатском, но с явными генеральскими манерами. Водорезову особист более ничего не рассказывал, Николай и не спрашивал. Со временем история забылась.

И вот теперь бывший референт-переводчик Титов, он же Кит, всплыл.

Кит всплыл.

– Ценная информация, Водорезов! – довольно кивнул Сократ Иванович. – Немедленно проверю!

Спустя час оптимизма у Сократа Ивановича несколько поубавилось:

– Титов исчез... Совсем. Будто ушел на нелегальную работу и все данные о нем исчезли, точно человека никогда не существовало.

Только-только появившаяся нить тут же оборвалась...

Или все же – нет?

– Голос похож, – утвердительно произнес Николай, припомнив беседу в кабинете Ширмана, – и выражение это дурацкое... Ну не может же человек работать в столь высоких структурах и в то же время нигде не значиться?! Ведь этот ширмановский «дорогой гость» не ниже, чем в ранге вице-премьера!

– Не может, – кивнул Прохоров, – тем не менее... В общем, как я понял, дело было так! Этот юный поганец Титов, видимо, действительно был завербован иностранной разведкой. И собрался перебежать, когда почувствовал на себе внимание особиста. Но как только был вами пойман, то вовремя покаялся и дал какую-то очень ценную для ГРУ информацию. А уж учитывая папин статус, его и вовсе решили простить. Наверняка использовали как двойного агента, то есть играл он и за «наших», и за «ваших». Такое у нас возможно, особенно если учитывать бардак начала девяностых. А потом ему сделали пластическую операцию, сменили документы.

– И он попал туда, где пишут законы для всей страны? – спросил ошарашенный Николай.

– Сперва появляется человек с безупречно чистой, нулевой биографией. Папа и его окружение оказывают посильную поддержку. Работает Титов переводчиком в какой-нибудь фирме...

– А потом благодаря кем-то проданной информации о нем узнает наркомафия и изловчается внедрить в самые верха?! – догадался Водорезов.

– Именно так. Это лишь мои предположения, но других нет и вряд ли они появятся. Так или иначе, но это все дела дней минувших... И вот еще, Водорезов! Мне удалось найти данные на сотрудников иностранной разведки, курировавших в те годы одновременно и Москву, и Африку. У них ведь наверняка есть претензии к своему бывшему Киту? Все на своих местах, Николай, – после небольшой паузы проговорил Сократ Иванович.

Когда генерал Прохоров говорил таким тоном, можно было не сомневаться – все на самом деле на своих местах. Николай был уверен в том, что у Сократа Ивановича уже просчитан план дальнейших действий, и жаждал его выслушать.

А спустя каких-то пару часов Водорезов и Петр уже находились в одном из столичных ресторанов. Он был стилизован под трактир начала прошлого века, официанты были одеты в холщовые рубахи, чуть ли не в каждом углу стояло по тульскому самовару, а бар украшали гирлянды из бубликов и баранок.