Десантура разминается - [40]

– Алла Григорьевна, не пугайтесь! Я вошел без стука, так что извините.

Обернувшись, она увидела человека с фотографии в вечерней газете. Того самого опасного преступника, которого надо было немедленно задержать!

– Слежки за вашей квартирой нет, – произнес Николай, положив на столик рядом с рюмкой запасные ключи от Аллиной квартиры. – Извините, в прошлый раз прихватил. Можно сказать, машинально... Коньяк любите?

– С вами и самогон полюбишь! – только и произнесла Алла.

– Между прочим, очень даже не вредный напиток, – пожал плечами Николай, – если в меру.

– Вы меня пришли защищать или убивать? – Слегка захмелевшая женщина решила разговаривать в открытую.

Она напрочь забыла, что с прошлого раза они уже были на «ты».

– Не понял, – произнес в ответ Водорезов.

– Читайте! – Алла протянула ему газету.

Возможно, будь она трезвой, Алла не решилась бы действовать столь провокационно. Но уж очень ей хотелось поскорее расставить все точки над «i».

– Вот оно как, – быстро просмотрев глазами объявление о розыске, проговорил Николай. – Знаете, Алла, когда разыскивают опасных преступников, тем более вооруженных, – Водорезов кивнул на собственный пистолет за поясом (Юра таки смилостивился, вернул его), – обычно на всех вокзалах и в метро выставлены усиленные вооруженные наряды милиции. А их, знаете ли, нету... Стало быть, меня хотят найти, а вот задерживать не торопятся. Понимаете?

– Не совсем, – берясь за рюмку, ответила Алла.

– Я пока что тоже. А вот пить вам сегодня больше не надо.

Добавлять, что он терпеть не может пьяных (а также курящих) женщин, Водорезов не решился. Это было бы не очень вежливо, все-таки в этой квартире он был гостем. Ко всему прочему, Николай тоже запамятовал, что они еще в прошлый раз перешли на «ты».

Водорезов не ошибался! Наблюдатели Казакова в самом деле потеряли его из вида, как только он вышел от Сократа Ивановича и спустился в метро. Теперь нужно было во что бы то ни стало определить его местонахождение. Для этого Казаков и дал срочное объявление в вечерних газетах и новостях. Задерживать же Водорезова фээсбэшник не торопился.

Петр Ручьев успел на авиарейс, летящий в Солнцедарск. Сейчас они вместе с Гнедичем (он же Шварц-младший) спускались по трапу Солнцедарского аэропорта. Внизу их уже встречал сдержанно-радостный Крафт.

– Вагин с машиной ждет, – кивнув за взлетное поле, пояснил Крафт.

Уже в дороге, сидя на заднем сиденье рядом с командиром, Крафт поинтересовался:

– У вас в Москве какая-то заминка вышла? Не позвонили в оговоренное время?

– Закрой рот, молодой, – ответил за командира Петр. – Все у нас в порядке. Никаких отклонений от заданного курса. Ясно?

– Так точно, – отозвался лейтенант Красов.

Джип-внедорожник, которым управлял Вагин, тем временем поравнялся с железнодорожным полотном и остановился.

– Через пятнадцать минут московский поезд будет проходить здесь на малом ходу! – кивнув на часы, произнес Гнедич. – Теперь, Вагин, полный ход! Встретимся на тридцать втором километре!

По земле стелился белесый туман. Неудивительно, что в это утреннее время поезда на этом участке дороги сбавляли ход.

– Чего Вагина в водители определили? – спросил вопреки субординации Петр, когда внедорожник скрылся из виду.

– Чтобы госпоже Семенцовой башку не открутил раньше времени, – произнес Гнедич и тут же усмехнулся. – Шутка! Крафту пора работать по-взрослому! Сегодня ты, Михаил, у нас номер один!

– Так точно, – повторил Крафт.

Между тем из тумана послышался шум приближающегося поезда.

Крафт, Гнедич и Петр, переодетые в форму путейских рабочих, бежали почти что вровень с тихо идущим поездом.

– Эй, командир! До тридцать второго кэмэ подбрось! – окликнули они высунувшегося из кабины локомотива помощника машиниста.

Тот, переглянувшись с помощником, кивнул:

– Прыгайте.

«Путейцы» не заставили себя ждать.

– Четвертый вагон, – шепнул Крафту Петр.

Тот ответил понимающим кивком головы. В отличие от Гнедича и Петра полномочный представитель Ширмана, госпожа Семенцова, отправилась в Солнцедарск поездом, причем помимо ее купе «фирмой» были выкуплены билеты на весь четвертый вагон. Вместе с Семенцовой ехала охрана, и не два человека, как предполагалось вначале, а целых пять.

Поправив на голове форменный железнодорожный берет, Крафт нажал на дверную ручку и шагнул в коридор четвертого вагона. В ту же минуту перед ним возникла высокая плотная фигура.

– Вы куда? – спросил охранник.

– Да так... – передернул плечами Крафт, изображая недалекого, нагловатого парня. – А чего, нельзя, что ли?

– Вагон-ресторан закрыт, – произнес охранник, загораживая собой узкий вагонный проход.

Между тем из дверей одного из купе показался еще один. Что-либо сказать в ответ Крафт не успел. Послышался хлопок, и охранник с дыркой во лбу стал заваливаться на ковровую коридорную дорожку. Это Петр сразил его из-за крафтовской спины. Сам Крафт выхватил собственный пистолет и бесшумным хлопком уложил поперек коридора очередного телохранителя, высунувшегося из купе. «Этих „власовцев“ валить без всякой пощады и жалости!» – вспомнил Крафт слова командира. Бывшие офицеры, перешедшие в охрану к наркомафии, вызывали особую ненависть. Предатели всегда хуже явных врагов...