Десант в прошлое - [14]

— Вы готовы? — резко спросил шеф гестапо. — Сидите! Можете налить себе еще...

Последние слова звучали как приказ, и Шестой дрожащей рукой налил в рюмку коньяк.

— Да, господин штандартенфюрер, готов...

— Тогда слушайте внимательно. Это наша последняя с вами встреча. Передайте Угрюмому, что настало время приступить к операции «Монблан». Запомнили? «Монблан»...

— Так точно, «Монблан». Это гора в Альпах...

— Да, ведь вы учитель географии... Бывший учитель географии. Так вот — операцию «Монблан» провести в удобное для Угрюмого время, но как можно скорее. Сюда вам больше ходить не стоит. Останетесь у партизан... В целях консолидации сил армии фюрера, мы, по-видимому, оставим Понтийск, а вы предназначаетесь для работы в будущем. Угрюмому передайте, что он может использовать вас в качестве исполнителя в «Монблане». Обещаю вам Железный крест и крупную премию за это дело. Передайте также Угрюмому, что мы с интересом отнеслись к его последнему сообщению и непременно окажем содействие всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Новые люди у партизан не появлялись?

— Нет, господин штандартенфюрер. Разве что в мое отсутствие.

— Мы держим под контролем и те ходы в катакомбы, которые большевики считают надежными. В отношении понтийского подполья, с которым вы якобы связаны, сообщите, что часть явок провалена, но вам удалось встретиться с надежным человеком, оставшимся вне поля зрения гестапо. Я имею в виду нашего агента, которого мы внедрили к большевикам, они его не подозревают, хотя и не слишком доверяют. Впрочем, проверить вас партизаны не смогут: сегодня, сразу после вашего ухода в катакомбы, все, кто нам известен, будут арестованы.

— Благодарю вас, господин штандартенфюрер.

— Ваша благодарность мне ни к чему, Шестой, я пекусь об интересах рейха, а не о вашей шкуре. Надеюсь, что наши помыслы едины. Действуйте!

— Конечно, господин штандартенфюрер, моя жизнь принадлежит Великой Германии!

— Ну-ну, — сказал Вайсмюллер. — Идите, Шестой, в катакомбы, вас ждут партизаны, Угрюмый, и... бессмертная слава. Хайль Гитлер!

Вайсмюллера так и подмывало добавить, что Шестого ждет в катакомбах и безвестная, бесславная гибель, которая давно уже была запрограммирована в расчетах гестапо. Ему очень хотелось бы посмотреть на выражение лица этого ублюдка, а ублюдками Вайсмюллер считал всех, кто на него работал.

— Идите, Шестой, да сопутствует вам непобедимый гений фюрера! — напыщенно, усмехаясь в душе, сказал начальник гестапо, и агент вышел.

ПОЧЕМУ СОВЕРШАЮТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?

Когда Юрий Алексеевич отступил вправо и ощупал рукой холодную стену, он услышал, как рядом кто-то шумно вздохнул.

— Кто здесь? — негромко спросил Леденев.

Он осторожно продвинулся вперед и коснулся при этом шершавой известняковой стены пещеры. Известняк раскрошился под пальцами и с легким шорохом упал вниз. Вдруг рядом зашумело, захлопало, волна затхлого воздуха, кисловатого и терпкого, ударила Леденеву в лицо. У выхода, где было светло, появились хлопающие тени. Леденев понял, кого он потревожил в подземелье.

Это были летучие мыши.

«Вот черти, — подумал Юрий Алексеевич. — Напугали».

Он подумал еще, что неразумно в одиночку углубляться в пещеру, и надо выбираться наружу. Затем пришла мысль, что летучие мыши не могли устроить обвал и, следовательно, загадка неожиданного камнепада остается нераскрытой. Надо пройти другой стороной и попытаться незаметно подняться наверх, посмотреть, кого там носит нелегкая. О случайном падении камней Леденев почему-то не подумал.

Леденев осторожно подошел к выходу из пещеры и поглядел по сторонам. Вокруг было тихо. Он повернул направо и двинулся по неширокой тропе, которая постепенно поднимала его к вершине Лысой Головы. После поворота Юрий Алексеевич увидел внизу синий краешек Балацкой бухты и ползущий вокруг горы поезд от Понтийска. Новая восточная дорога проходила теперь на поверхности, неподалеку от бухты, где была сооружена и станция.

Теперь Юрий Алексеевич повернул влево и был метров на пятьдесят выше того места, где его едва не настиг каменный обвал.

Здесь он увидел редкий кустарник, который цеплялся за скалы вокруг большой осыпи, из нее и посыпались, судя по всему, камни. Леденев подумал, что стоит ему попытаться сейчас пройти осыпь, и тотчас он вызовет новый обвал. Но как миновать ободранный, зыбучий участок горы? Может быть, пройти еще выше?

Леденев поднял голову и, внимательно осмотрев склоны, подумал, что попытаться стоит.

Потом он и сам не мог понять, зачем ему понадобилось лезть в гору, но сейчас Юрий Алексеевич поднялся на уступ, ухватив рукой куст, подтянулся и принялся карабкаться наверх, нацеливаясь на то место, где осыпь была опушена кустарником.

Леденев взял слишком быстрый темп и вскоре остановился, чтобы перевести дух.

Синий кусок Балацкой бухты сейчас расширился, стали видны и входные мысы, а за ними — море и море, до самого горизонта. Железная дорога исчезла, ее закрыл склон Лысой Головы. Юрий Алексеевич подумал, что вид отсюда открывается чудесный, мечта туристов, только не каждому под силу забраться на гору, а вот подвесную дорогу Лысая Голова давно заслужила. Еще он подумал о сигарете — неплохо бы ее раскурить «с чувством, с толком, с расстановкой» на этой высоте — и решительно взялся рукой за свисавший над его головой куст.