Десант на Эльтиген - [12]

— Воздух!..

Вот уж совершенно бесполезная команда на воде. Нырять-то не будешь! В небе плыла шестерка «юнкерсов».

Самолеты пошли в пике. Счастье наше, что бомбы легли сзади мотобота.

— Повезло! — радостно крикнул Копылов.

От разрывов бомб волны забушевали сильнее. Мотобот нельзя было подвести близко к берегу: он мог сесть на мель. «Юнкерсы» пошли на второй круг. Навстречу им из солнечных лучей вынеслись наши «ястребки». "Хватит испытывать судьбу", — решил я и скомандовал:

— Приготовиться за борт!..

Иван первым бросился в воду.

— Товарищ полковник, — кричал он, стоя по пояс в воде, — прыгай, прыгай ко мне!

Я прыгнул. Иван схватил меня и потащил к берегу. Он был повыше меня и легче управлялся с волной. На берег выбрались мокрые. Все возбуждены: во-первых, проскочили, а во-вторых, — земля под ногами! Твердая земля. Крымская земля!

Навстречу бежал Ковешников. Лицо страшно усталое, а глаза довольные. Доложил: отбита девятая атака, боеприпасы на исходе, противник подбрасывает свежие силы из района Керчи.

— Майор, — сказал я ему, — ведите-ка меня на свой КП. Пока еще светло, нужно оглядеться.

Тут же, на ходу, крикнул Бушину, чтобы выбирал КП и налаживал управление. Занятый привычной работой, полковник, как говорят, втянулся в упряжку, был спокоен и деловит. Подошел попрощаться Ивакин. Я крепко пожал ему руку и напомнил:

— Быть тебе завтра именинником, Василий Николаевич. Огляжусь — пришлю Григоряна. Но полагаю, что сегодня именинником был Ковешников, а завтра — ты. Готовь оборону.

Ивакин улыбнулся:

— Встретим, Василий Федорович. Деться-то теперь некуда. Модина пришлите.

Вместе с Модиным, начальником разведки майором Полуром и офицером штаба майором Григоряном мы шли мимо поваленных, обвисших проволочных заграждений, мимо обезвреженных вражеских дзотов. На улице поселка стояли немецкие пушки. Эльтиген был сильно разбит артиллерийским огнем. Ковешников вел нас на северную окраину. КП полка находился в усадьбе, окруженной белым забором из камня. Едва мы вошли, навстречу поднялся высокий, стройный офицер. Это замполит полка Мовшович.

— Отвоевались на сегодня? — сказал я, пожимая ему руку.

— Сейчас немцы притихли, а днем тут было дело, товарищ полковник, — ответил он и с нескрываемой любовью поглядел на Ковешникова.

Я знал, что молодые офицеры дружны. Сегодняшнее трудное испытание еще больше сблизило их. По возрасту оба годились мне в сыновья. Они выросли в Новороссийской дивизии.

Ковешников взглянул на Мовшовича и сказал мне:

— Он дважды водил людей в атаку.

— Куда?

Мовшович показал рукой на северо-запад. Там, невдалеке от поселка, поднималась голая высотка.

— Вот туда, на высоту Толстова…

— Как? Как ты ее назвал?

— Это не я. Это солдаты ее так назвали. Бронебойщик Толстов с нее отбивал атаки. Три танка поджег — не пустил. Вдвоем остались с напарником — держат высоту. Пришлось помочь. Нужная высотка.

Ключевая высотка, ничего не скажешь. Сейчас, по словам Ковешникова, на ней укрепилась рота Мирошника. Крепкая рота. Из школы новороссийских боев.

— Стало быть, высота Толстова? Пусть будет так. Солдаты зря не назовут. А вы, товарищ Мовшович, напишите заметку в газету.

— С нами тут армейский корреспондент.

— Кто такой?

— Майор Борзенко.

— Тот самый?

Я видел, что Ковешников и Мовшович переглянулись. Они знали, что на Борзенко я был очень сердит за Анапу.

Борзенко был в Новороссийской дивизии, когда она освобождала Анапу, а в газете появилась статья, что город взяла другая дивизия. Позже мы узнали, что корреспондент не был виноват.

— Тот самый. Но вы, товарищ комдив, не беспокойтесь, — сказал Мовшович. — Он нам здорово тут помог.

— Майор Борзенко при высадке проявил героизм, — сказал Ковешников. — Я вам подробно об этом доложу…

К тому времени, когда стало темнеть, мы успели изучить местность и оценить обстановку. Ковешников показал, с какого направления противник наседал в течение дня. Немцы, говорил он, атаковали с ходу, с большим упорством. Я спросил, каковы предположения на завтрашний день, каков возможный замысел противника. Ковешников ответил:

— Думаю, что опять нажмет с этого направления.

— А я думаю, что вы увлекаетесь, майор. Вы верно подметили: немцы атаковали с ходу, то есть их атаки были вынужденными и направление было вынужденным. За ночь противник остынет и выберет более выгодное направление удара. Определите, какую задачу будут решать немецкие командиры. Встаньте-ка на их место и прикиньте.

— Это мне ясно, товарищ комдив. У них задача одна — отрезать нас от берега, окружить и уничтожить.

— Точно. Как же ее лучше выполнить? На вашем фланге, если действовать со стороны Камыш-Буруна, местность для атаки невыгодна. Болото. Стесняет маневр. Высотки севернее Эльтигена в наших руках. Мирошника им не столкнуть. Следовательно, надо ждать, что за ночь противник подбросит силы, сосредоточит их на нашем левом фланге и откуда ударит по южной окраине Эльтигена: там местность подходящая, оттуда и будет резать. Согласны?

Товарищи согласились с оценкой и выводами. Майору Полуру было поручено в течение ночи вести разведку в трех направлениях: на Камыш-Бурун, на левом фланге в районе коммуны «Инициатива» и отметки "плюс семь" — эту важную высотку держал противник, и она была у меня как бельмо на глазу. Модин отправился разминировать берег и ставить захваченные и снятые мины на переднем крае, главным образом на подступах к южной окраине поселка. Григоряна я послал в полки.