Дерзость - [11]

- Куда? - невольно вырвалось у меня.

- На ту же работу.

...Часа через два наша машина подрулила к старинному особняку, окруженному липами и разлапистыми елями, в котором расположился штаб войсковой части, где проходит службу майор А. К. Спрогис. Эта часть была создана на Западном фронте в начале войны. Артуру Карловичу в ту пору минуло тридцать семь лет. За его плечами был уже немалый жизненный опыт.

Юношей кремлевский курсант Спрогис стоял на посту No 27 - у квартиры В И. Ленина, участвовал в подавлении эсеровского мятежа в Москве, вместе с латышскими стрелками брал Каховку, воевал с Врангелем и Махно, был в числе тех, кто проводил заключительную часть чекистской операции по сопровождению Бориса Савинкова с польской границы в Минск, сражался на Малагском и Мадридском фронтах в Испании.

Позже мир узнает о бессмертном подвиге в тылу врага Константина Заслонова и Зои Космодемьянской. А тогда... тогда лишь немногим посвященным было известно, что бывшего начальника депо Орша инженера Заслонова и его группу партизан-железнодорожников выводил за линию фронта капитан А. К. Мегера, работавший вместе со Спрогисом, что подготовкой и засылкой в тыл противника московской комсомолки Зои и многих других отважных девушек и юношей занимался кристальной чистоты большевик, член партии с 1920 года Артур Карлович Спрогис.

Друзья-товарищи

Часть, в которую я попал, формировала, готовила и переправляла в немецкий тыл разведывательные группы. Здесь я познакомился со многими бойцами. С некоторыми из них быстро подружился.

Особенно мне понравился Саша Стенин - невысокого роста круглолицый уралец с редкими рыжеватыми волосами. В его узких, глубоко посаженных зеленоватых глазах мелькали хитринки, но человек он был простой, добрый и мягкий. Кадровый красноармеец, Стенин почти три месяца участвовал в боях с фашистами, попал в окружение и с трудом, голодный и обессиленный, вышел к своим.

Стенин с напускным выражением удовольствия на лице мог есть сырую картошку, свеклу и тем очень удивлял молодых ребят, не знавших еще, что такое голод. Я же смотрел на него со смешанным чувством уважения и жалости.

Сразу расположил к себе и Саша Чеклуев, парнишка лет семнадцати. У него было запоминающееся худощавое бледное лицо, нос с горбинкой, большие продолговатые глаза, густые черные волнистые волосы. Впервые я увидел его, когда он, одетый в штатское, но с винтовкой в руке, стоял на посту у входа в казарму.

Рядом с ним - стол, накрытый красным ситцевым покрывалом, на нем подставка с карандашами и ученическая тетрадка.

Я попросил у него разрешения взять карандаш и бумагу, сел за стол и написал родным коротенькое письмо - жив, здоров, воюю.

Свернув письмо в треугольный конверт и надписав адрес, обратился к Чеклуеву.

- Как звать-то?

- Сашка.

- Откуда?

- Из-под Ярцева.

- А я только что вышел из немецкого тыла под Ярцевом.

- Сам-то откуда?

- Я, брат, из Москвы. Ну, будем знакомы...

Чеклуев до начала войны закончил семь классов и по рекомендации Ярцевского райкома комсомола был направлен в эту часть. Мне он показался сначала несколько вялым и медлительным парнем, но потом, в деле, Саша проявил себя решительным и храбрым бойцом, смекалистым и очень хладнокровным разведчиком.

Встретился я здесь и с Сережей Гусаровым. Он со своим другом Володей Шатровым к тому времени уже успел побывать в занятом немцами родном Смоленске и доставить оттуда командованию очень важные сведения о противнике. Сережа тоже еще совсем мальчик Он невысокого роста, плотный, румяный, голубые глаза смотрят несколько исподлобья, но весело. У него круглое лицо, на щеках и подбородке ямочки. Говорит и смеется звонко, совсем по-детски.

Хотелось познакомиться и с Володей. По рассказам Сергея, это был сильный, очень храбрый и горячий парень. И такой случай вскоре представился.

В начале октября группа немецких армий "Центр" ударом севернее Духовщины и восточнее Рославля прорвала нашу оборону и устремилась вперед, стремясь окружить и уничтожить Вяземскую группировку советских войск и захватить Москву. Началась ожесточенная бомбардировка города Вязьмы и его железнодорожного узла. Под разрывами бомб мы погрузили в последнюю машину остатки имущества, посадили в нее раненых и больных бойцов, и она отправилась в Можайск. Осталось нас человек шестьдесят-семьдесят.

Командиром этого отряда, которому предстояло добираться в Можайск пешим порядком, был назначен невысокого роста политрук, человек спокойный и рассудительный, который сразу же сумел расположить к себе бойцов своей деловитостью и неподдельным спокойствием. Сначала мы вышли на шоссе Смоленск Москва, но там нас обстреляли вражеские самолеты, поэтому пришлось уйти в сторону и двигаться разбитыми лесными дорогами.

На своем пути мы встретили немало бойцов и командиров, отбившихся от своих частей. Они только что вышли из тяжелых оборонительных боев, сделали все, что могли, но выдержать удар бронированных полчищ врага для них оказалось не под силу. И это сознание собственного бессилия легло на их плечи тяжелым и горьким грузом. Они были злы и угрюмы.