Дерзкий, юный и мертвый - [26]

В детской нянюшка Бло и Луиза пытались сделать вид, что жизнь идет своим чередом, лишь бы малышки не узнали о трагедии. Те, конечно же, заподозрили, что в доме случилось нечто дурное. Дебо больше обычного сосала пальчик («скоро вовсе без него останешься», – по три раза на дню грозила ей нянюшка Бло), но в остальном, как обычно, играла со своим кукольным домиком. Декка и Юнити, едва гувернантка выпускала девочек из классной комнаты, садились рядышком у окна и о чем-то тихонько шептались. Может, играли в слова, может, во что другое; главное – шептались с удовольствием. Из их спальни порой доносилось хихиканье, и это радовало.

Диана и прежде злилась, что ее не пускают на вечеринку, а когда услышала, что пропустила самое невероятное происшествие, которое только видели стены этого дома, и вовсе замкнулась в себе. Она могла встрепенуться, лишь когда рядом оказывались Нэнси или Памела: пристать к сестрам с вопросами или в очередной раз высказать им обиду, что они не отстояли ее право присутствовать на празднике. Однако заканчивалось все либо хлопком двери, либо слезами – а порой и тем и другим. Так или иначе ее капризы очень утомляли.

Луиза же была как в тумане. Ее не покидало смутное чувство вины, хотя умом Луиза понимала, что ни при чем. Разве могла она хоть чем-то подстрекнуть Далси к убийству? Разве не обманулась сама, закрыв глаза на преступное прошлое подруги, потому что клюнула на романтичный ореол, окружавший банду «Сорока воровок»? Разве не пыталась помочь Далси, чтобы та вырвалась из своего окружения, как это удалось самой Луизе? Кто бы подсказал ей ответ… Луиза теперь не знала ровным счетом ничего. Она пыталась выбрать книгу в библиотеке, чтобы хоть чем-то себя занять, но впустую стояла перед полками, не в силах вспомнить, каких предпочитает авторов. Аппетита тоже не было, словно она не могла более чувствовать вкуса еды. Через три дня Луиза вдруг спохватилась, что за все это время ни разу не глянула на себя в зеркало. И вообще, она испытывала такой упадок сил, что, идя по дороге в деревню, то и дело шарахалась от собственной тени, тянувшейся далеко вперед.

Утром после убийства гости торопливо разъехались, едва дождавшись дозволения детектива-инспектора Монро. Клара уехала с Тэдом, который вел автомобиль гораздо медленнее обычного; а вот Себастьян всех перепугал: он так лихо развернулся на мокром гравии, что едва не снес гигантский дуб возле дороги. Шарлотта, бившаяся в истерике, никуда поехать, разумеется, не могла, и леди Редесдейл, вопреки собственной вере в то, что «здоровое тело» само исцелит все недуги, вызвала ей местного врача. Эскулап напоил убитую горем девушку успокоительными каплями, от которых она проспала два дня.

Луиза разрывалась между детской, где помогала нянюшке Бло, и синей спальней, где поселили Шарлотту, отчего днями напролет приходилось бегать туда-сюда по лестнице. Однажды, поднимаясь по крутым ступенькам, она поймала себя на том, что цепляется рукой за перила, словно боится, как бы ее не сдуло порывом ветра.

Эдриана должны были похоронить через десять дней, если иного не потребует следствие. Когда Шарлотта очнулась от долгого сна, Луиза была у нее в комнате, растапливала камин. Девушка, лежавшая на боку, подтянув колени к груди, вдруг широко распахнула глаза. Видимо, не сознавала, где находится.

Луиза торопливо налила ей воды, помогла Шарлотте сесть и протянула стакан. Осушив его до последней капли, девушка бессильно упала на подушки. Потом открыла глаза и снова села, раскачиваясь взад и вперед, будто кукушка в часах.

– Эдриан… – сказала она.

– Только не волнуйтесь, все будет хорошо, – стала утешать ее Луиза, понимая, что говорит бессмысленные глупости.

– Он мертв.

Шарлотта произнесла это так, словно надеялась, что ей возразят, хоть и понимала: нечего надеяться на чудо.

Луиза кивнула.

– Давайте позову мисс Нэнси.

– Не надо! – воскликнула Шарлотта, но потом будто опомнилась, поняв, где находится и кто ее окружает.

Однако первой Луиза нашла не Нэнси, а Памелу. Девушка только что вернулась с верховой прогулки и шла по коридору в бриджах и жакете, а волосы, как всегда, торчали во все стороны, потому что надеть сеточку под шляпу она, разумеется, забыла. За последние несколько дней Памела успела показать себя с лучшей стороны: на удивление стойкой и отважной. Утешение она обычно находила в лошадях и вкусной еде; и если конюшня с кухней были в пределах досягаемости, Памела всегда излучала уверенность и спокойствие. Луиза сочла, что та станет лучшей компанией для Шарлотты, нежели Нэнси.

– Мисс Памела, – окликнула ее Луиза.

Та остановилась.

– Да?

– Мисс Шарлотта только что проснулась. Не могли бы вы к ней заглянуть?

Памела, задумавшись на секунду, расправила плечи.

– Да, разумеется. Скажи, чтобы нам подали чаю с тостами, хорошо? А еще лучше, принеси сама.

Луиза очень удивилась: прежде Памела никогда не отдавала подобных распоряжений.

– Да, мисс Памела, как скажете.

И они разошлись в разные стороны.

Глава 17

Слушания по делу Эдриана Кертиса состоялись в Королевском суде Банбери всего через пять дней после его смерти. Лорд Редесдейл хотел бы поскорее забыть об этом происшествии, однако каждый, кто обнаружил Далси возле тела покойного, должен был подтвердить свои показания на заседании публично. Эта новость, разумеется, вызвала немало раздраженных криков, завершившихся тем, что лорд Редесдейл выплеснул свой гнев на любимого пса. В конце концов он сам сел за руль автомобиля; вместе с ним сели супруга, Нэнси и Шарлотта, а Луизу и Памелу отправили в машину к Оливеру Уотни и его матери. У Оливера всю дорогу был такой вид, будто его вот-вот стошнит. Скупо поздоровавшись, он не проронил больше ни слова, зато его мать болтала за двоих, выплескивая свое возмущение. Памела уставилась в окно; Луизе хотелось взять ее за руку, но она понимала, что воспитанница уже слишком взрослая для подобных утешений. А вот самой Луизе отчаянно не хватало поддержки (Дебо, кажется, это чувствовала, потому что, гуляя по саду, пухлыми пальчиками крепко цеплялась за ладонь Луизы).