Дерзкие рейды - [21]
Часа через два разведчики и комиссар отряда Клинцов вышли на опушку леса. Замаскировавшись в зарослях крушины, стали рассматривать в бинокли шоссе, по которому, подвывая на ухабах, тащился крытый даймлер. Справа виднелось село Борки. Не доезжая до него метров сто, грузовик остановился. К нему подскочили трое в серо-зеленой форме: проверка документов. Минуту спустя даймлер скрылся между крайними избами. Затих рокот мотора, но почти сразу же со стороны села донеслось суетливое тарахтенье мотоцикла. Клинцов, не отрывая бинокля от глаз, спросил:
— Спины постовых фрицев — не горбатенькие ли? Не разглядел?
— Точно, товарищ комиссар, — отозвался Астапов. — За плечами ранцы… Стандарт, из телячьей кожи.
— И стало быть?..
— Не похоже на тыловую часть.
— Послезавтра двадцать четвертая годовщина Октября, — тихонько, будто только самому себе, напомнил Астапов и поправил на шее сбившуюся повязку.
Клинцов успел заметить: фурункулы младшего лейтенанта, мешающие поворачивать голову, все еще не зажили. Выходит, из лучших разведчиков отряда здоров лишь Иван Ковеза.
Тот подхватил:
— Три постовых фрицика при въезде. А у нас — четыре бесшумки.
— Этих серо-зеленых наверняка страхуют оставшиеся в укрытии за бревенчатым сараем.
— Як смеркнет, языка приволоку, — пообещал Ковеза.
— Хорошо бы, да немцы всполошатся, — ответил Клинцов. — Лучше вернемся, доложим командиру. Там видно будет.
Он приказал Ковезе продолжать наблюдение за селом пока не стемнеет, а сам с Астаповым ушел к стоянке отряда, где отдыхал Шеврук, недавно раненный в ногу.
Ковеза вернулся, когда бойцы ужинали. Доложил, что немцев в селе много, а неподалеку от пруда оборудован наблюдательный пункт с пулеметом.
— Село Борки примыкает к лесу, — доложил комиссар Шевруку. — Завтра еще раз все уточним. Но уже теперь ясно: если ударить внезапно, крепко можно пощипать немцев. Учти, труднее всего придется нашим группам прикрытия. Тебе целесообразно возглавить ту, которая обеспечит отряду путь отхода.
— Чтобы швидче! Недалеко чтобы драпануть было, — усмехнулся Шеврук, — слегка уязвленный. — Побачимо! Сам и присмотрюсь. Нечего ждать до завтра.
Шеврук и Ковеза отправились в разведку. Ковеза вторично. Выбравшись на опушку, начали приближаться к селу ползком. Выстрел ракетницы вспорол темно-серую мглу низкого осеннего неба. Блики рассыпающегося света скользнули по траве.
— Близенько фрицы, — пробормотал Ковеза, но продолжал ползти.
Когда впереди стала отчетливо видна верхушка мельницы, он замер. Шеврук поднес к глазам светящийся циферблат наручных часов: почти полночь.
Над мельницей взмыла очередная ракета.
— Сдается, стреляют с интервалом в десять минут, — шепнул Шеврук.
— Кажуть, що не сплять. Эх! Коло млына… — Разведчик осекся.
От села вдруг явственно донесся топот подкованных сапог по дощатому настилу. Наверно, кто-то шел по крыльцу. Следом отрывистые возгласы команды. И все стихло. Слышался только шелест дождя.
Очередной хлопок ракетницы. И снова немецкая речь. Но теперь вперемешку с женскими голосами.
— Обыски, — определил командир. — Почему же ночью? Сдается, разыскивают кого-то.
Командир и разведчик отползли к опушке и замаскировались в ельнике. Когда начало рассветать, они увидели неподалеку полуразрушенный сарай.
— Чуешь, командир? — оживился Ковеза. — Кажись, в сарае никого нема. А пункт для наблюдения подходящий. Разреши, командир, осмотрюсь я там! Покуда фрицы дозорные зенки протирают.
Шеврук кивнул:
— Только не задерживайся. Прикинь: чем эта развалюха пригодится?
— Есть, не задерживаться! — И разведчик пополз к сараю.
«И похоже, Ковеза не ошибся: никого там нет, — размышлял Шеврук. — Кого заставишь торчать в этой развалюхе под готовыми обрушиться перекрытиями?»
Прошло минут двадцать. Почти рассвело. Шеврук перебрался подальше в поросль ивняка, где надежно укрылся от самых зорких немцев на мельнице. Ковезы все еще нет. Однако со стороны сарая — ни малейшего звука.
Шеврук взглянул на часы. Уже семь. Что же произошло? Что предпринять? Неужто Ковеза попался в засаду? Тогда немцы спешно принимают меры. Может быть, уже подняты все взводы по боевой тревоге. Еще какие-то минуты — и патрули автоматчиков зашныряют вдоль кромки леса. А дальше? Все зависит от того, каковы силы противника в этом селе… Окажись тут одна рота — ограничатся усилением караулов. Но если батальон — тогда выделят солидные силы, чтобы нащупать стоянку отряда и зажать в клещи советских воинов.
Шеврук напрягает зрение. Впереди что-то мелькнуло. Еще и еще! Похоже, подкрадываются ползком немцы. Сколько?.. Пока видны только двое. Надо полагать, остальные — на большем отдалении.
Первый — в фуражке с высокой тульей (все гитлеровское офицерье щеголяет в этаких). А второй — с непокрытой головой, видна его густая, курчавая шевелюра. Да это же Ковеза! А рядом Астапов в форме немецкого капитана.
Когда разведчики подползли к зарослям ивняка, Шеврук приподнялся им навстречу. Принял рапорт Ковезы.
Оказалось, тот наткнулся в сарае на семилетнего мальчика. Парнишка бежал из села ночью, когда немцы схватили его деда, который прятал раненого красноармейца.
— Вот такие дела, — Ковеза стряхнул присохшие ошметки глины со стеганки. — Должен я был выручить хлопчика. Доставить на лесной шлях. Должен!
Герои этой повести — разведчики-лыжники отряда особого назначения Западного фронта. Словно белые призраки появляются они в тылу врага, громят его гарнизоны, парализуют коммуникации, совершают дерзкие диверсии.Автор повести — участник Великой Отечественной войны, ныне генерал-полковник в отставке. Он создал художественное произведение, но в его основе реальные люди и события, связанные с боевыми действиями одного из отрядов особого назначенияДля массового читателя.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
В документальной повести автор, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Дмитриевич Лавриненков, тепло и с глубоким знанием дела рассказывает о своем замечательном командире Герое Советского Союза Льве Львовиче Шестакове, человеке беспримерной храбрости, новаторе воздушного боя, строгом и взыскательном воспитателе, заботливом наставнике крылатых воинов, вставших на защиту любимой Родины.Книга рассчитана на широкий круг читателей и прежде всего на молодежь.
В книге рассказывается о жизни и деятельности известного конструктора артиллерийских систем Героя Социалистического Труда генерал-полковника технических войск Василия Гавриловича Грабина. Творчество создателя дивизионных и противотанковых пушек, орудий для танков является ярким примером самоотверженного служения народу. Для молодежи.
Воспоминания Мусы Гареева, дважды героя Советского Союза, летчика штурмовой авиации.
Документальное повествование о боевых действиях Пинской, Волжской и Днепровской военных флотилий, о героических подвигах моряков, вступивших в войну неподалеку от Бреста и прошедших с боями от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина. Шквалы артиллерийского огня обрушивали они на тылы врага, «на колесах» перемещали свои боевые корабли с одной реки на другую, высаживали дерзкие десанты, помогая войскам форсировать водные преграды…Книга рассчитана на массового читателя, в первую очередь на молодежь.