Дерзкие рейды - [17]

Но, разумеется, «хитрости» нельзя было применять длительное время. Рано или поздно немцы догадаются, что к чему. Вожаки отряда учитывали это. Они не упускали из виду и то обстоятельство, что гитлеровцы постараются представить вербовку Вацевича как свою немалую заслугу. Наверняка преувеличат риск посещения усадьбы среди густого леса, где укрываются отлично вооруженные бойцы спецотряда. Гитлеровцы цеплялись за Вацевича, хотя и не доверяли ему полностью.

В конце сентября отряд намертво перекрыл шоссе Невель — Велиж. Едва оторвавшись от немцев, Шеврук и Клинцов вели бойцов к другой опушке леса, прилегавшей к шоссе.

В этих ожесточеннейших скоротечных схватках отряд понес первые потери. Погибло пятеро бойцов.

Погибших товарищей подобрал взвод разведчиков лейтенанта Алексаева. Весь отряд посменно нес их. Похоронили бойцов на поляне в трех километрах от шоссе Невель — Велиж.

Еще раскатывалось эхо прощального залпа над братской могилой, а бойцы повалились — тут же, где стояли, — в траву: спать, спать!..

Как и в первый ночлег за линией фронта, командир и комиссар не спали. Они тихо прохаживались вокруг спящих. Чуть в стороне «колдовали» радисты. Сначала открытым текстом неоднократно послали в эфир:

«ЦЕНТРУ ТЧК ЗАДАЧА ВЫПОЛНЕНА ПОНЕСЛИ БОЛЬШИЕ ПОТЕРИ»

Эта радиограмма предназначалась для немецких радиоперехватчиков. Ее передали в эфир трижды, хотя строго экономили радиопитание.

Сочетание открытого и закодированного текстов явилось важным звеном в дезинформации врага (начатой Вацевичем с одобрения командира и комиссара). Расчет был на то, что немцы дешифруют радиограмму и получат ключ к коду. А потом… А потом откроют широкие возможности для их дезинформации.

Чтобы дать возможность Вацевичу в случае необходимости уйти в отряд, была оставлена лошадь.

— Тадеуш Юзефович, — сказал Клинцов. — Когда почуешь, что исчерпал свои возможности — не мешкай! Бери лошадь и скачи в Ольхино. Там на опушке березняка тебя встретят.

Затем Ковеза на глазах Вацевича оборудовал среди лозняка отлично замаскированные взрывные устройства: две гранаты Ф-1 с протянутой в траве проволокой. Это на случай, если Вацевичу понадобится задержать погоню.

Поначалу шло так, как и было намечено.

Спустя четыре часа после радиограммы, сообщавшей о том, что отряд якобы выполнил боевую задачу, Вацевич, спавший одетым, проснулся от гула моторов. Сойдя с крыльца, он бросился к воротам. Едва открыл калитку, как гитлеровцы толкнули его назад, во двор.

Вацевич вырвался.

— Мина, панове, мина!.. — завопил он. — Червонных офицеров мина! Бардзо страшусь я! За вас, панове!

Он вывел опешивших карателей за ворота. Здесь стояли два трехосных грузовика с кузовами, полными солдат. А дальше, приминая поваленный дубок, буксовал третий.

Через несколько минут Вацевич извлек из углубления под забором обернутую клеенкой мину. Захлебываясь от волнения, выкладывал:

— Червонные командиры требуют доказать свою лояльность — заложить эту дьявольщину на пустынном шоссе. Иначе — не пощадят меня, выходца из белопанской Польши. Срок исполнения — трое суток — истекает следующей ночью.

Вацевич снова попросил перевезти его в какой-либо гарнизон: там он больше пригодится. И уставился на грузовики, словно высматривая для себя местечко.

В действительности Вацевич прикидывал, сколько солдат в каждом грузовике. Почти сотня. Не ради него, завербованного лесника, понаехало столько карателей. Решили покончить с отрядом. Широкой полосой пройдут вдоль шоссе, где наготове подкрепление и, вероятно, обнаружат лошадь. Лучше сказать о ней сейчас.

— Един момент, Панове! — Вацевич напряженно вслушивался в свой голос, не дрожит ли от волнения? Нет, все в порядке. — Момент!.. Я сейчас ешче вспомнил!

Он сообщил, что наблюдающие за ним советские разведчики пообещали коня, если он заложит на шоссе мину.

— Касательно беспрерывного надзора за вами, господин лесовик, — это блеф, — усмехнулся один из офицеров. — Это русские запугивают. Но рысак обещанный? Не назвали ли вам ориентиры места, где вручат эту награду за преступление против рейха?

— Так, Панове! Так, сообщили…

— И вы не догадались удостовериться — может, конь уже там?

— Якже мог я, панове? Повинен я — вас ожидать… И молил Езуса: скорее бы приехали.

Офицер благосклонно кивнул. И, поворотясь к ближайшему грузовику, махнул рукой.

Через несколько секунд шофер уже набросил на плечи Вацевича черный плащ. Почти такой же, как на офицере.

Ровное рокотанье моторов прорезалось отрывистой командой.

Вот и пологий спуск к лозняку. Три гитлеровца с ручными МГ опередили на два десятка шагов Вацевича.

Сзади — дугой — взвод автоматчиков. Впереди показался трухлявый пень, а за ним — раздвоившаяся в комле береза… Вот они, приметы!

Вацевич напрягся. Крайний справа пулеметчик сейчас заденет проволочку. Секунда, еще секунда… Холодные капли сползают по лбу Вацевича. Почему не рвануло? А, понятно. Пулеметчики высоко поднимают ноги. На миг охватывает его страх: вдруг изобличил себя волнением? Тут же успокаивается. Нет. Не заметили.

Лозняк уже близко. Доносится ржанье лошади, почуявшей людей. Радость охватывает Вацевича. Все происходит так, как надо. Раз конь на месте, значит, он, лесник, не врет. У гитлеровцев нет повода не доверять ему.