И она разделяла с ним эту жажду.
Положив ей руки на плечи, Уэбб опрокинул ее на спину. Она залюбовалась его прекрасным торсом. Как она любила его мускулистую грудь, завитки рыжеватых волос на ней, которые сбегали вниз, к тому месту, которое не уставало ее восхищать.
Раздвигая ноги, она ласкала руками его плоть, направляя в себя.
Уэбб закрыл глаза. По его лицу блуждала блаженная улыбка. Он вошел в нее, и она тихонько застонала. Осторожными движениями управляя его страстью, она разжигала свою.
Он, казалось, знал, когда приблизится апофеоз — прежде чем она успела вскрикнуть, он взял ее руку и сжал ее.
Его пожатие говорило: «Я люблю тебя, малышка». Так было у них с того самого момента, когда они впервые были близки. И так будет всегда.
Уэбб обхватил ее бедра, и волна страсти захлестнула их. Она расслабилась в его объятиях, но его руки все еще крепко сжимали ее; их трепещущие тела сливались воедино. Они шептали ласковые слова, предназначенные только друг другу.
Лили открыла глаза и оглядела затемненную комнату. Это был ее новый дом, которому могла бы позавидовать любая женщина. Но она знала, что настоящим сокровищем Вестон-Холла был мужчина, которого она сжимала в объятиях.
Она не могла вспомнить время, когда чувствовала себя иначе.
«Уэбб Драйден, я люблю тебя и буду любить до самой смерти».
Покушение на жизнь первого консула Франции Наполеона Бонапарта, происшедшее в сочельник, — исторический факт, но нет никаких свидетельств тому, что Жозеф Фуше знал о нем заранее. Несмотря на почти бескровный захват власти Наполеоном в 1799 году, во Франции времен «Дерзкой наследницы» все еще не затихала политическая борьба. С одной стороны — роялисты, с другой — республиканцы, разделяющие крайние взгляды якобинцев. Бонапарт не желал терять власть, сосредоточенную в его руках, и, как полагают историки, тайная полиция, созданная Фуше, составляла заговоры против диктатора.
Взрыв бомбы в сочельник дал Фуше повод — которого он так долго искал — усилить «охоту за ведьмами». Летели головы как якобинцев, так и роялистов. Принимая во внимание современные спекулятивные взгляды на дозволенность политических убийств, разве нельзя предположить (что я и сделала в своем романе), что Фуше был хорошо осведомлен о бомбе, поджидавшей первого консула на улице Сен-Никез?
