Дерзкая и желанная - [77]

– А где Лиззи? Я уже целый месяц не держала ее на руках. Надеюсь, она не забыла свою тетю Лив.

– Тебя трудно забыть, – улыбнулась Аннабелл. – Она с Оуэном. А вот и они.

Малышка на руках у брата была похожа на куклу.

– Ты уже рассказала им о Софии?

Оливия закатила глаза на типичное для брата отсутствие такта.

– Еще нет. Она пошла прогуляться.

– А кто такая София? – полюбопытствовала Роуз.

– Наша сестра.

Женщины ахнули, и Оливия повела их в гостиную.

– Располагайтесь поудобнее, и я попрошу миссис Симпсон принести нам чаю. А потом мы с Оуэном, – она просверлила брата суровым взглядом, – все объясним.

Оливия рассказывала про отцовское письмо и наблюдала за целой гаммой эмоций, сменявших друг друга на лице Роуз: боль, что отец написал только Оливии; потрясение, что человек, которого она боготворила, был неверен, и, наконец, нетерпеливое желание познакомиться с Софией и радушно принять ее в семью.

Хорошо, что София была на прогулке, когда приехали их родные. Это дало всем возможность свыкнуться с новостью… или по крайней мере попытаться. У Оливии было больше времени, чтобы переварить это известие, переписать семейную историю, которую прежде считала очевидной, и теперь она видела, как остальным непросто сделать то же самое.

София, вероятно, ушла из коттеджа на момент их приезда именно по этой причине. За то короткое время, что Оливия с ней знакома, девушка проявила удивительный такт и чувствительность, хотя для нее ситуация определенно была сложнее, чем для всех остальных. Она как раз говорила об этом, когда София вернулась, разрумянившаяся после прогулки, и, чуть запыхавшись, произнесла:

– Добрый день. Надеюсь, не помешала? Если не вовремя, могу вернуться чуть позже.

– Вы ничуть не помешали. – Роуз подошла к девушке и пожала руки. – Оливия как раз рассказывала нам все… ну, обо всем… и я так рада познакомиться с вами. Наша встреча слишком запоздала, о чем мы все очень сожалеем.

– Не о чем, – любезно проговорила София. – Мне бы не хотелось причинять вашей семье неприятности.

Роуз так энергично замотала головой, что ее золотисто-рыжие локоны запрыгали как пружинки.

– Вы и не причините, а кроме того, вы теперь член нашей семьи, а значит, все, что бы там ни случилось дальше, мы будем переживать вместе.

Вся комната взорвалась шквалом объятий, слез и одобрительных восклицаний. Оуэн воспользовался возможностью улизнуть – чего и следовало ожидать, – сославшись на необходимость уложить Лиззи спать.

Когда первое волнение схлынуло, в уютной гостиной был подан чай, и женщины расселись и стали наперебой расспрашивать Софию о детстве, книжном магазине и теперешней жизни в Лондоне. При иных обстоятельствах Оливия была бы счастлива проболтать вместе со всеми до поздней ночи, однако теперь, как никогда остро, сознавала, что часы на каминной полке тикают. И хотя ей претила мысль покинуть родных так скоро после воссоединения, для осуществления ее плана время имело первостепенное значение. И ради Джеймса она просто обязана его осуществить.

Когда Дафна предложила подлить ей чаю, Оливия покачала головой.

– Вы не сочтете меня слишком невежливой, если я покину вас? Я ужасно завидую моей маленькой племяннице, которая спит наверху.

– Ох, конечно же нет, – отозвалась Дафна. – Тебе надо отдохнуть, ведь завтра такой торжественный день.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – подозрительно спросила Роуз, окинув Оливию проницательным взглядом.

– Да, вполне. – Она старалась, чтобы голос звучал непринужденно. – Просто в последнее время я довольно поздно ложилась и боюсь, что сейчас расплачиваюсь за это.

– Вполне понятно, – заметила София. – Пойди приляг. Я загляну к тебе перед обедом, но если будешь крепко спать, то будить не стану. Потом попрошу прислать тебе поднос.

Да благословит Господь Софию.

– Спасибо, так и сделаю.

– Одну минутку, – сказала Аннабелл тоном, не допускающим возражений. – Ты должна примерить свадебное платье, чтобы я смогла подогнать его, если понадобится. На это уйдет не больше четверти часа.

О нет. Примерять свадебное платье и заставлять Аннабелл трудиться в поте лица… это уж слишком. Но никак невозможно отказать невестке, особенно когда та настроена столь решительно. Оливия беспомощно взглянула на Софию и, увидев легкий кивок, солгала:

– Не могу дождаться, когда увижу твое творение.

Аннабелл просияла.

– Тогда пошли. Остальным нельзя: увидите завтра в церкви.

Через несколько минут невестка вошла в спальню Оливии с переливающимся голубым платьем. Когда Аннабелл помогала ей надеть этот шедевр через голову, у нее вырвался всхлип, но совсем не по той причине, что пришла на ум невестке.

Та приподняла очки и приложила к глазам платочек.

– У вас с Джеймсом такая любовь, а значит, и свадебное платье должно быть великолепным. – Вздохнув, она обошла Оливию, оглядывая платье со всех сторон.

Слава богу, в комнате не оказалось зеркала во весь рост. Если бы она увидела себя в платье, то, вероятно, свалилась бы на пол. Правильно ли она поступает? Ей отчаянно хотелось, чтобы существовал какой-то иной способ убедить Джеймса отправиться в экспедицию, но время поджимало. Побег – последнее средство, и он просто обязан дать необходимый результат.