Держись, воин! Как понять и принять свою ужасную, прекрасную жизнь - [15]

Я поддерживала ее благородную идею, но не совсем. Внушала сестре, что она просто боится новых серьезных отношений. И твердила: жизнь, посвященная спасению человечества, кажется ей безопаснее риска новой любви. Мы говорили о том, как тяжело по-настоящему любить одного человека, и пришли к выводу, что это – самое тяжелое дело на земле.

Аманда вернулась домой. Она вернулась домой к нам, но на самом деле к Джону. Вскоре Джон сделал ей предложение. Папа сказал ему:

– Если ты ее обидишь, тебе придется перебраться в далекую, очень далекую страну, где я не смогу тебя найти. Потому что я буду тебя искать. И всю жизнь положу, чтобы найти тебя.

– Я не собираюсь ее обижать, – ответил Джон.

Джон – хороший, честный человек, и мы все знали, что для Аманды он – Тот-Самый. И все же смертельно боялись перемен. Никто из нас, переживших ту боль, не знал, что лучше: любить и потерять или не любить вовсе. Когда сестра приняла предложение Джона, я подарила ей ожерелье и сказала:

– Мне не страшно. Я была рождена для этого.

Считается, что эти слова Жанна д’Арк произнесла перед битвой. Я знала, что новый брак потребовал от сестры всей ее смелости.

В день свадьбы я произнесла тост. Поскольку я была главным контактом сестры «в экстренных случаях», то понимала свою огромную ответственность – ответственность лучшей подруги такого замечательного человека. Джону, родителям, Крейгу, друзьям, родственникам и сестре я сказала следующее:

– Сестра. Это шедевр. Люди чувствуют это с первого взгляда. Они понимают это, даже просто проходя мимо нее. На прошлой неделе мы отправились за покупками, и по дороге нас остановили трое разных мужчин среднего возраста, чтобы сказать сестре, насколько она хороша. Она улыбалась и благодарила, но их слова ее не удивляли, потому что такое случается с ней постоянно.

В мире есть красивые люди, а есть особая красота, как у моей сестры. Ее красота проистекает из непоколебимой, сверхчеловеческой цельности. Из интеллекта в сочетании с мудростью. Из сочувствия, замешанного на смелости. Из готовности быть женщиной, которой можно доверять. Все, кому посчастливилось знать мою сестру, понимают эту красоту. Мы все знаем, что она – произведение искусства. Но никто не знает, что сделал художник, чтобы создать ее.

А я знаю. Всю свою жизнь наблюдала за своей сестрой. Все, чему она научилась, чего боялась, о чем мечтала и чему удивлялась, было важно для меня, и я запоминала все. Помню, что она надевала каждый день, начиная с детского сада. Знаю, что многие эти наряды все еще у нее. И помню каждое слово ее выступления, когда ее избрали президентом начальной школы. Слово в слово помню ее речь на выпускном вечере старшеклассников. Помню имя ее первого ребенка в капусте и имена наших, то есть ее, будущих детей. Я знаю, о чем она сейчас думает, знаю, каким станет выражение ее лица после моего тоста, знаю, в какой цвет она покрасит свой первый дом. Я – биография моей сестры. И песня, которую нужно написать о ней. Я буду стихом, игрой и молитвой. Все это у меня есть. Право быть свидетелем этой удивительной жизни – огромная честь для меня.

Быть сестрой моей Сестры – это словно быть музейным смотрителем, задача которого и охранять, и показывать бесценное произведение искусства. Когда кто-то подходит поближе, чтобы посмотреть, я должна сделать так, чтобы он увидел. Должна сделать так, чтобы он обратил должное внимание. Чтобы понял ценность этого шедевра. Чтобы подошел с подобающим любопытством и почтением. Чтобы пришел в должное ВОСХИЩЕНИЕ.

Но когда я объяснила все это Крейгу, он заметил, что не музейные смотрители рассказывают нам об искусстве. Они нас раздражают.

Он сказал: «Джон все знает. Он знает ее. Готов принять ее. И он в восхищении».

«Я знаю», – ответила я.

Наслаждайся же своим шедевром, Джон. Ты заслуживаешь ее. Я по собственному опыту знаю, что с ней твоя жизнь будет наполнена радостью и волшебством. И множеством туфель!

Если вам посчастливилось быть чьим-то контактом «в экстренном случае» и вам позвонили, будьте тем, кем были всегда. Делайте то, что делали всегда. Именно поэтому подруга выбрала вас для этой роли. Ничего не бойтесь. Продолжайте действовать. Доверьтесь своим инстинктам. Поезжайте к ней. Не звоните, потому что она сама не знает, что ей нужно. Она узнает, когда вы приедете и сядете рядом. Не спрашивайте, что нужно сделать. Она не знает. Просто сделайте что-нибудь. Захватите с собой фильм – вдруг она не захочет разговаривать. А если она заговорит, не произносите ничего такого, что принизило бы или отвергло ее боль. Не говорите: «У всего есть своя причина», «Время лечит», «Господь посылает нам лишь то, с чем мы можем справиться». Все это говорят в тех случаях, когда не знают, что сказать. Даже если это правда, лучше такого не говорить, потому что осознать смысл этих слов можно лишь гораздо позже. Когда боль свежа, дайте человеку пережить ее. Не пытайтесь отвергнуть эту боль. Простите себя за то, что вам не дана такая сила. Горе и боль подобны радости и покою, это не то, чего мы должны лишать друг друга. Это священные чувства. Они – часть жизненного пути каждого человека. Мы можем лишь оградить человека от страха одиночества. Это единственный страх, который вы можете облегчить. Предложите близкому человеку свое внимание, свою любовь, себя саму. И тогда этот человек поймет: каким бы непроглядным ни казался мрак, он не одинок. И этого будет достаточно.