Держи ухо востро! - [79]

Дортмундер предположил:

— Должно быть так и есть. Он пошел туда, хотел поболтаться с нами, но мы уже ушли, а он пришел, посмотрел вокруг и решил взять кое-что.

— Джадсон, что заставило тебя взять именно это? — спросил его Келп.

Джадсон оглядел их всех, не в силах вымолвить и слова.

Арни, просто в качестве информации сообщил ему:

— Малыш, ты один из самых некомпетентных лжецов, которых я когда-либо видел.

Джадсон вздохнул. Похоже, он наконец принял решение, что отпирательство не принесет никакой пользы.

— Она мне подходит, — просто сказал он.

Все среагировали на это.

Стэн удивленно спросил:

— Тебе она подходит?

Дортмундер тоже спросил:

— Что это за картина, Джадсон?

— Двое молодых парней крадут поросенка.

Тини не понял.

— И за это платят почти миллион? Как два парня воруют свинью?

— Она хорошая, — оправдывался Джадсон. — Вам сразу понятно, что им весело.

— Больше, чем нам, — сказал Тини.

Дортмундер продолжал задавать вопросы:

— Джадсон, где эта картина сейчас?

— В моем столе, в офисе Джей-Кей.

— Вот что я скажу тебе, парень. Ты собирался получить кусок о того, что мы получили бы, но у нас не вышло; так что теперь мы собираемся поделить то, что получил ты.

— Это кажется справедливым, — сказал Келп.

И снова Джадсон вздохнул.

— Тогда хоть я смогу сфотографировать ее?

— Хорошая идея, — Дортмундер согласился.

Тини обратился к Арни:

— Твой кореш заплатил миллион за это. Ты будешь иметь дело со страховой компанией и получишь десять процентов, а это означает, что выходит около пятнадцати кусков на каждого из нас. Это совсем не то, на что я рассчитывал, но такие вещи происходят; и, Дортмундер, я прощаю тебя. Думаю, мы все согласны, что это хорошее решение, чтобы парнишка остался с нами.

— Спасибо, — выдохнул Джадсон.

— Тем не менее, — резюмировал Тини. — Весь товар где-то там, а мы нагреемся с одной картины.

Дортмундер подумал, но решил не упоминать, что у него карманы ломятся от всяких ценных мелочей. Некоторые люди знают, как хранить секреты.

54

Интервью с Престоном Феавезером писали сорок минут, и в конце его, когда звуковик и оператор принялись упаковываться и собирать все свои многочисленные приспособления, Престон сказал симпатичной Гвен:

— Это было довольно приятно. Вы делаете всю эту историю не столь болезненной.

— Такая работа, — сказала она.

— Когда вы закончите все эти ваши дела на телевидении, — произнес он, — почему бы вам не вернуться сюда, мы могли бы чудесно пообедать вместе.

— О, я так не думаю, — сказала она.

— Я бы отвёл вас в один из лучших ресторанов в этом районе, — улыбался он ей. — Но, боюсь, небольшие проблемы юридического характера, судебные приставы и всякое такое, не позволят мне уйти из дома, по крайней мере, пока не смогу получить новый автомобиль. Но в этих ресторанах меня знают, и думаю, считают превосходным клиентом, так что будут рады прислать кое-что из меню ко мне домой. Уж точно не китайская еда на вынос. Что вы на это скажете? Небольшое приключение в пентхаусе.

— Я так не думаю, — повторила она.

— Этот вид еще великолепней ночью, — махнул он рукой на окна.

— Уверена, так и есть.

Он смотрел на нее с грустной улыбкой.

— Вы действительно решили оставить меня здесь, Гвен, в одиночестве, в моём разграбленном пентхаусе?

— Мистер Феавезер, — сказала Гвен. — Я, прежде чем прийти сюда, собрала о вас информацию и в курсе ваших маленьких юридических проблем и заботе судебными приставами. У вас просто удивительное количество бывших жен.

— А, экс-жены, — вздохнул он, отмахиваясь рукой от этих слов. — Злобные маленькие существа, лучше просто игнорировать их. Вы знаете, какие они.

— О, да, — согласилась Гвен. — Я одна из них.

Он не мог в это поверить.

— Вы принимаете их сторону?

— Я не собираюсь принимать ничью сторону, — холодно ответила она. — Готовы, ребята?

Ребята, обвешанные камерами, коробками и сумками, сообщили, что они готовы, и вызвали лифт.

Независимая Гвен кратко и холодно улыбнулась Престону.

— Спасибо, мистер Феавезер, вы дали очень хорошее интервью. Мой редактор будет доволен.

— Я так счастлив, — Престон сказал, как двери лифта открылись.

— Сэр, — вдруг обратился к нему звуковик.

— Да?

Звуковой оператор вручил ему толстый белый конверт.

— Служба судебных документов, — сказал он, — в соответствии с законами штата Нью-Йорк.

Он развернулся и вошел в лифт.

— А-а-а-а-а-а-х-х! — воскликнул Престон, и метнул конверт, но тот отскочил от закрытых дверей лифта, оставив ему на память образ удивлённо улыбающейся Гвен, когда она повернулась к звуковику и спросила: — Что ты..?

Поздно. Престон стоял, тяжело дыша, как будто пробежал милю, и уставился на ненавистный конверт на его прекрасном паласе. Наконец отвернулся.

— Алан! — закричал он. — Алан!

И Алан появился, также обвешанный сумками, как и звуковой оператор.

— О, я пропустил лифт, — сказал он, и снова его вызвал.

Престон уставился на него.

— Что ты делаешь?

— Ты мне не больше не нужен, Престон, — сказал Алан. — Наши веселые денечки на острове закончились. Я звонил, у меня там есть парочка новых предложений.

Лифт вернулся и черная женщина-лифтер, бесцеремонно заявила:

— Что-то сегодня сюда разъездились.

— До свидания, Престон, — сказал Алан, заходя в кабину лифта. — Это было все на самом деле очень забавно. Спасибо.