Держи ухо востро! - [12]

Она повесила трубку, и, нахмурившись, поглядела на Джадсона.

— Так на чем я остановилась?

— На самом деле…

— Ага, спасибо. На самом деле, сейчас я как раз в процессе закрытия всех этих отделений. Мейлохда отлично справляется, так на фиг вся эта возня с остальными?

— Мэм, а что такое Мейлохда? Страна?

— Конечно же. Ты в курсе, что в Объединенных Нациях есть почти двести разных национальностей? Нет.

— Конечно же, нет. И, бьюсь об заклад, ты не назовешь даже двадцати из них. Мейлохда такая же как и Лесото.

Уверен так и есть.

— Как и Малави.

— Почему бы нет?

— Так же как и Бутан, — закончила она, и тут дверь распахнулась, и в комнату вошел настоящий человек-монстр. Может ли это быть Дж. К. Тейлор? Джадсон мог поклясться, что нет. Человек был ужасен. Словно Джадсон заснул в какой-то видео-игре, а проснулся в сказке с жутким людоедом. Мужчина когда вошел полностью заполнил собой дверной проем. Голова у него походила на наконечник ракеты с круглыми, оттопыренными ушами по бокам. Тело в широких коричневых слаксах и зеленой футболке-поло, по размеру и сложению напомнило Хаммера, как будто он маскировался под простого игрока в гольф.

Этот громила посмотрел на Джадсона без тени любви, и сказал:

— И что это такое?

— Как раз выясняем, — ответила ему женщина. — Парень пришел с поддельным резюме, но, черт возьми, отлично сработанным, и сказал, что он хочет эту работу.

— Ты закрываешься, — напомнил ей монстр. — Посвяти свое время проекту Мэйлохда.

— Знаю, Крошка (Тини), — сказала женщина, а Джадсон проглотил все слова, пока пытался уразуметь, как этот человек может называться Крошкой?! И когда он смог, наконец, собраться с мыслями, женщина как раз говорила:

— …скучать по всему этому. Знаю, что у меня нет на все это времени, но зато вот есть этот ребенок.

Джадсон задумался: «Это она обо мне, что ли?» Точно.

— Тебе же восемнадцать? Девятнадцать? Да? — Она взглянула прямо на него.

Да уж, эти люди ему не по зубам. Джадсон приехал сегодня с Лонг-Айленда, даже не подозревая, что здесь его ждут люди, с которыми ему и не сравниться. И остается ему только сесть в поезд и уехать в даль, пока не он превратится для них в маленькую, ничего не значащую точку.

— Девятнадцать, — вздохнув, ответил он, поднялся на ноги, и потянулся, чтобы забрать свое резюме, хотя и понимал, что еще раз им воспользоваться у него не хватит духу.

— Подожди, — остановила его женщина. От удивления он так и замер над ее столом, держа в протянутой руке листки. Он посмотрел на нее, и она одарила его более солнечной улыбкой, нежели раньше, вроде как одобрительной улыбкой.

— Присядь-ка на минутку, — попросила она.

— Да, мэм.

Он сел на место, а она обернулась к человеку-горе по имени Тини.

— Пока не забыла: звонил Джон, хочет встретиться с тобой в десять в «Бар и Гриле».

— Хорошо, — сказал Тини, и вдруг, указав на Джадсона, спросил: — А это нам на что?

— Он заставил меня задуматься, и я поняла — если у меня будет офис-менеджер, то он мог бы позаботиться обо всех старых проектах, мне не пришлось бы их бросать, а все внимание сконцентрировать на Мейлохда.

Тот подумал и кивнул, соглашаясь:

— Неплохо.

Она встала, обошла стол и, протянув руку, с совсем теплой улыбкой на лице, произнесла:

— Добро пожаловать в компанию, Джадсон.

Он подскочил. Рукопожатие у этой женщины оказалось твердым.

— Спасибо, мэм.

— Я Дж. К., — в очередной раз ошеломляя его, заявила женщина. — Джозефина Кэрол Тейлор. Ну, ты умненький мальчик, наверное уже сам догадался, да?

Уж он умел быстро оправляться, что вообще полезный, и как он сейчас понял, просто необходимый для такой работы.

— Да, конечно. Приятно познакомится Джей-Кей.

9

Когда Дортмундер вошел в бар в десять вечера, то завсегдатаи как обычно кучковались у барной стойки слева, в то время, как Ролло в фартуке, состав которого уже сам по себе вскоре можно заносить как рецепт в местную кулинарную книгу, стоял по правую сторону. Вообще-то он ничем важным не был занят, просто стоял, прислонившись к навороченному кассовому аппарату, которым, собственно, никогда и не пользовался. Ролло предпочитал держать его открытым, ожидая, что вся эта высокая технология когда-нибудь прекратит свое существование.

Дортмундер направился прямиком к Ролло. На полдороги он сообразил, что в баре что-то явно не так. Было тихо, причем было не просто тихо, а стояла гробовая тишина. Ни один из посетителей не шевелился. Кроме Ролло и кучки завсегдатаев в баре была занята только одна кабинка справа. Там сидели два пижона в ярких атласных рубашках — один в изумрудной, а второй в абрикосового цвета — с широкими контрастными воротниками. И даже несмотря на эти рубашки, парни тоже хранили молчание.

Да что такое случилось? Поминки что ли? Вроде ни у кого не наблюдалось черных повязок на рукаве, однако лица у завсегдатаев были довольно вытянутыми. Они все — и мужчины, и те, в бабских нарядах — сидели сгорбившись над своими напиткам с тем отсутствующим взглядом, который обычно означает — все, терапия тут бесполезна. Короче, все это напоминало плакаты времен социалистического реализма, на которых рабочие выглядят сильно угнетенными проклятыми буржуями. Дортмундер даже заозирался, почти ожидая увидеть черные цилиндры, утопающие в сигарном дыму. Но ничего подобного не было видно.