Держи ухо востро - [6]

— О, да, — закивал головой он и достал из кармана кожаный бумажник. В этом бумажнике был специальный отдел для фотографий, где сентиментальные по своей природе немцы обычно носят снимки своих детей и жен.

Господин Раушенбах не отличался в этом смысле оригинальностью. Он передал мне из рук в руки свой пухлый бумажник, чтобы я как следует могла рассмотреть две цветные фотографии. На одной из них был сам господин Раушенбах с молодым человеком, как две капли воды похожим на него и таким же упитанным.

— Это мой сын Пауль, — гордо заявил он и расхохотался.

На второй фотографии был тот же Пауль с эффектной рыжей девицей в шортах.

— Это его жена? — спросила я.

— О, нет, — замахал руками господин Раушенбах. — Это его киска, — и снова захохотал.

Последние полчаса он хохотал по любому поводу и без повода, говорил очень громко и жестикулировал своими толстыми пальцами. Разговаривая, он ни на минуту не прекращал пить пиво и жевать сосиски.

Воспользовавшись этим, я развернула его паспорт, который тоже находился в бумажнике и убедилась, что он назвал мне свое настоящее имя. Но самое интересное было не то, кто был запечатлен на фотографиях, а где они были сделаны. Только теперь я сообразила, что Курт показал их мне, чтобы доказать, что он был в России.

— Очень красивые места, — сказала я, и Курт подтвердил мои слова кивком головы, умудрившись при этом не оторваться от кружки с пивом. — Где вы снимались?

— Одесса, Крым, — отдуваясь, сказал Курт и неожиданно икнул.

— Так у меня же бабушка из Одессы, — воскликнула я и еще раз поднесла фотографию к самым глазам. Ту самую, где его сын обнимался со своей «киской».

Они стояли рядом с машиной, и мне удалось рассмотреть и запомнить номер этой машины. Номер был украинский, а это могло означать, что или Пауль, или его «киска» проживает в Крыму.

Курт к этому времени совершенно расслабился. Да и чего ему было опасаться? Он сидел в пивной со своей соотечественницей, пил пиво, сегодня он выручил за коллекцию икон огромные деньги, но об этом не знал никто в этом городе, кроме устроителей аукциона.

В том, что мне не известна его тайна, Курт был уверен на сто процентов и поэтому чувствовал себя со мной совершенно спокойно.

И я рискнула задать ему вопрос напрямую:

— А что, «киска» Пауля живет в Одессе? — и хитро прищурила глазки.

— Да, да, — ответил Курт. — И киска, и сам Пауль. Он там работает.

Это было уже интересно. Его сын живет на Украине, а отец анонимно торгует в Англии русскими иконами. Пожалуй, слишком очевидно для простого совпадения.

— Она «нови руски»? — улыбнулась я.

— Да, да, — обрадовался Курт. — «Нови руски, киска», — и забрал у меня бумажник с фотографиями.

Напевая это понравившееся ему словосочетание, Раушенбах отлучился в туалет. Оставшись за столом в одиночестве, я перестала изображать из себя веселую жизнерадостную Марту и попыталась проанализировать ситуацию. Она была предельно выгодной для меня. Мне удалось не просто обнаружить поставщика русских икон на один из самых престижных в Европе аукционов, но и познакомиться с ним. Меня так и подмывало спросить, а не может ли его сын помочь мне приобрести в России несколько икон для коллекции. Это могло прозвучать довольно естественно, но с другой стороны — было опасно. Такой вопрос мог насторожить Раушенбаха. Я хорошо помнила его испуганное лицо на аукционе, и мне не хотелось увидеть его снова.

"Потерпи, Багира, — сказала я себе, — и он сам тебе все расскажет».

В это время из туалета вернулся Раушенбах, такой же жизнерадостный и полный энергии. У него все пело в душе и желало продолжения праздника.

— А не сменить ли нам интерьер? — спросил он у меня через пару минут.

— Что вы имеете в виду? — смутилась я.

— О, у меня есть очень интересное предложение, — подмигнул он и придвинул свои губы к моему уху. Судя по всему, он хотел мне что-то сообщить по секрету, и я не стала сопротивляться его намерениям.

— Если мы сейчас пойдем ко мне и выпьем маленькую бутылочку русской водки, — он поднял вверх указательный палец правой руки, — то я подарю вам маленький презент.

Как честная девушка, я должна была возмутиться его предложением, но как секретный агент я не могла потерять такого шанса.

— А вы будете хорошо себя вести? — погрозила я ему пальчиком.

— Папаша Курт никогда не обижает девочек, — ответил он и подозвал официанта.

Номер Раушенбаха находился на третьем этаже довольно приличной гостиницы. Я сама остановилась неподалеку, в нескольких метрах от здания аукциона, и по пути к Раушенбаху мы прошли мимо моего отеля.

По пути Курт купил бутылку «Смирновской» и непременный тоник. О закуске уже не могло быть и речи, тем более что в баре мы совсем недурно перекусили.

Не успели мы войти в номер, как Курт скинул пиджак и скрылся за дверью туалета. Пиво — незаменимый напиток для секретных агентов.

Я достала у него из кармана уже знакомый мне бумажник и пересняла на пленку не только фотографии, но и документы Раушенбаха и даже несколько визиток его деловых партнеров. Больше ничего интересного у него в карманах не было, и, положив бумажник на место, я присела в удобное кресло у окна и огляделась.