Деррида за 90 минут - [7]

Впрочем, аргументы Дерриды далеко не новы.

Еще до Юма ирландскому философу-эмпирику Беркли удалось «опровергнуть» математику, к его вящему удовлетворению, при помощи законов самой математики. Он указал на ряд противоречий в этой на первый взгляд безупречно логичной системе, устранить которые можно было, лишь приняв на веру определенные произвольные правила.

Следовательно, логические пробелы были свойственны и математике, например: 12x0 = 0 13x0 = 0 Следовательно, 12x0=13x0 Разделив обе части на 0, получим 12=13.

Согласно Беркли, единственным способом устранить эту аномалию было введение произвольного правила о том, что умножать на ноль можно, а делить нельзя. Еще более разрушительным был следующий аргумент Беркли. Он указал на внутреннююлогическую непоследовательность в вычислениях Ньютона. Ньютон ввел в обращение так называемые бесконечно малые величины, но при вычислениях то принимал в расчет их существование, то забывал. Это было явным нарушением закона об исключении третьего — либо бесконечно малые величины существуют, либо нет. Далее, хотя Беркли, как мы заметили, воспользовался упомянутым законом логики, он решил опровергнуть и его (опять-таки при помощи логики). К моменту появления на свет Дерриды демонстрация логических погрешностей в системе математики и через нее дискредитация «точного» знания достигла своего апогея. В 1931 году австрийский математик Гедель сумел доказать, что математика в принципе не может быть абсолютно точной, пользуясь опять-таки методами математической логики. Любая система, построенная строго по законам логики, в том числе и математика, непременно будет содержать определенное количество предположений, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть, опираясь на базовые аксиомы системы. По сути, это доказательство гораздо сильнее подрывало престиж математики, чем все, что удалось изобрести Дерриде. Подразумевалось, что математика сама по себе является источником математических противоречий. (Тем самым нарушался и закон об исключении третьего. Указанные предположения не были ни истинными ни ложными в рамках системы.) Как мы видели, Деррида хотел пойти еще дальше и доказать несостоятельность логики как таковой, и что бы он потом ни утверждал, сделал он это посредством логической аргументации.

Добавляет ли Деррида что-то новое к аргументам Беркли и Юма 250-летней давности или «конечному» аргументу Геделя — вопрос спорный. Противопоставление интуиции и рационального мышления уходит корнями в глубь веков — вплоть до времен древнегреческой философии.

На это Деррида бы возразил, конечно, что интуицию и разум вообще нельзя сравнивать или по крайней мере что подобное сравнение не может дать требуемых точных результатов.

Математика и наука в целом пережили и Юма, и Беркли и не прекратили свое существование пос ле аргументов Геделя. Критика Дерриды, судя по всему, не возымела большого эффекта. Что это может означать? Конечно, для математики и математиков было большим ударом узнать, что не такая это точная наука, как считалось ранее. Другое дело — прочие науки. Для них подобная ситуациябыла совершенно естественной. Во всяком случае со времен Галилея. Ученый выдвигает научную теорию, а потом, в зависимости от результатов научного эксперимента, то есть реальных условий, она модифицируется (или от нее полностью отказываются).

Научная истина никогда не претендовала на то, чтобы быть абсолютной, и ученые уже в течение нескольких столетий не рассматривали ее как таковую. Теории Галилея были исправлены Ньютоном, Ньютона в свою очередь заменил Эйнштейн.

Научная истина — это рабочая истина, а не абсолютная. То же самое, наверное, в несколько меньшей степени можно сказать и о человеческом знании вообще. По мнению Дерриды, мы упускаем из виду одно важное обстоятельство. Для большинства из нас знание подразумевает «присутствие» некой абсолютной истины. При ближайшем рассмотрении и этот аргумент не выдержива ет критики. С историческими истинами мы обращаемся так же, как и с научными. Взять, к примеру, такой исторический факт, как холокост. Мы верим в истинность этого события потому, что у нас есть тому доказательства, и естественно, что возможны различные толкования и модификации данного факта. Холокост для нас — научная истина, а не абсолютная.

Однако Деррида не ставит перед собой задачи только лишь негативного свойства. Ничего подобного — его основной целью, по его же словам, является включение тех элементов, которые во имя логики и ясности мышления исключаются из сокровищницы нашего интуитивного сознания. Загоняя свой опыт в рамки логического знания, мы, таким образом, очень многого лишаем ся. И этот аргумент не нов. Знание является абстрактным — оно абстрагируется от опыта. Латин ский корень этого слова означает «отводить», «выводить», в непрямом смысле — редуцировать, ограничивать целое. Процесс абстрагирования начал практиковаться человеком не в целях поиска абсолютной истины, а просто для выживания. Это помогало извлекать пользу из получен ного опыта, давало некоторую власть над окружающим миром, в принципе чисто технический, научный метод, только много позже заявивший претензии на статус «абсолютной истины».