Дерьмовая работа - [2]

– Так я с детьми.

– Дети бесплатно. С вас 150.

– За что?

– За посс…мотреть! – Димка начинает злиться.

– Да я же ж уже ж не в первый раз же ж!

– Значит, кушаете много.

– А дети?

И так минут пять. В конце концов Димка выходит и выводит эту непонятливую клиентку под белы рученьки, чтоб проход не загораживала. На улице она сразу начинает орать, что, мол, гады такие, с детьми не пускают, стрелять нас надо и все в этом духе. Тут же заходит еще женщина с дочерью и спрашивает:

– Что, за ребенка тоже платить?

– Нет, дети бесплатно.

– А чего же та, на улице, орет?

– Она тоже хотела бесплатно.

– А-а!

Вот такая вот реклама получается. Мы тут же начинаем прикалываться и сводим все к смеху. А иначе пришлись бы злиться весь вечер, и клиенты, которые вовсе ни причем, получили бы свою порцию недоброжелательности.

Снова здорово! Опять с этими М и Ж непонятки. Недоуменный мужской голос из женского зала:

– Э-э! А здесь занято!

Конец рабочего дня, смеяться сил больше нет. Поэтому просто выходим и молча показываем куда ему идти.

Без десяти шесть. Мимо окошка проходит Федорыч и говорит:

– Я щас приду.

Через пять минут возвращается.

– Я пришел.

Еще через минуту:

– Я выйду. Я здесь, рядом. Воздухом подышу.

Мы дружно начинаем ржать. Нет! Вовсе не потому, что к концу работы у нас крыша поехала. Федорыч – это наш сантехник, мужичок лет 60-ти. А смысл нашего веселья прост. В 18.00 мы снимаем кассу и уходим, оставляя заведение, как говорит Димка, на «разграбление» персонала, т. е. после 18-ти Федорыч садится за кассу и все полученные деньги идут в карман к нему и дежурной уборщице. Народу после шести, конечно, не много, но за час они тыщи по полторы имеют. За 30 дней выходит больше половины его зарплаты. Федорыч этими минутами дорожит и без десяти шесть начинает дефилировать возле окошка, напоминая нам о своем существовании и не давая забыть об окончании рабочего дня.

Открыли дверь каморки, чтобы проветрить. И вдруг видим, что из мужского зала выходят две девушки. Мы оторопело провожаем их взглядом. Около окошка девушки задерживаются и ехидно замечают:

– За 150 рублей можно было бы сделать и почище!

У нас нет слов, но через пару секунд Димка находится:

– За 150 можно было бы и в женский сходить. Там чище.

Теперь слов нет у девушек, они краснеют и быстро ретируются. Сразу за ними появляется парень и засовывает голову в окошко:

– Ну, чуваки, круто! В «Белом медведе» стриптиз гораздо дороже! Я к вам, пожалуй, чаще ходить буду.

Можно много ругаться на «лиц кавказской национальности» (идиотская фраза. Интересно, какой национальности у них ноги?), но никто не платит четче и исправнее, чем они, разве что бабушки, торгующие редиской (не путать с бабушками, торгующими семечками). Если заходит грузин или азербайджанец и, похлопав себя по карманам, сконфуженно говорит, что он, мол, деньги забыл и занесет завтра, ставлю ящик коньяка против бутылки Нарзана, что завтра деньги будут, А вот за наших «родных» европеоидов я не поставлю даже высыпанной «Беломорины». И не сулите мне ящик гаванских сигар – это пари я не приму. Научен опытом. Как-то при мне Димка не пустил двух девушек, которые обещали занести деньги позже, говоря, что они из ларька напротив. Я попытался Димку отчитать, чтобы он не отбивал постоянную клиентуру. Скептически усмехнувшись, Димка пообещал, что теперь «будет по-моему». За оставшиеся 3–4 часа с обещанием занести «бабки позже» прошло 16 человек. Стыдно признать, но на следующий день деньги занесли двое, и через день еще один. Комментарии излишни. Может быть, конечно, я и лучший психолог, чем Димка, но тут я жидко обос…ся, и после этого давать категорические советы больше не рисковал.

Очередной кавказец летит сломя голову, торопясь донести свое «имущество» до места назначения. Летит так быстро, что Димка не успевает не только спросить деньги, но и нажать на кнопку, чтобы открыть стопор. В итоге кавказец со всего маху налетает лбом на турникет, да так, что он (турникет), бедный, загудел. Кавказец ахает и свирепо вращая глазами выкрикивает в нашу сторону пламенную речь, заканчивающуюся словами «……Могит хан». Димка делает обиженное лицо и отвечает: «Сам ты Могит хан!». Кавказец несколько секунд тяжело дышит, но, в конце концов, естественное желание перевешивает все остальные чувства, и он, отчаянно взмахнув рукой, бросается вниз по лестнице.

Через какое-то время возвращается спокойный и умиротворенный и, заглянув в окошко, спрашивает:

– Зэркало ест?!

– Есть.

– Покажи мое достоинство, пасматрэт надо.

Димка, недолго думая, хватает зеркало и выставляет его в окошко под таким углом, что кавказцу видна только часть тела ниже пояса. Он пытается присесть и заглянуть в зеркало, но это слишком неудобно. После полминутной возни он выпрямляется и грозно вопрошает:

– Ты чего мне показываешь?

– Ты же хотел достоинство посмотреть.

Клиент расплывается в довольной улыбке:

– Этот достоинство смотрэт нэ надо, он работать нужен! – после этих слов он сам поворачивает зеркало под нужным углом и, аккуратно причесавшись, уходит. Все это время я давился от смеха, чтобы не обидеть «горячего» клиента, но теперь, после его ухода, смеяться уже не могу, а только судорожно икаю.