Дерись или беги - [4]

У нас с Димой начался красивый Московский Быт. Периодически он озвучивался Машкиными визгами, сопровождавшими ее встречи с жирными коммунальными тараканами и криками соседа: «Вылезай из ванны, сука, жене надо!» Дима приходил к нам после занятий, когда я блаженно спала после ночи соития с горячим конвейером, и брал меня на руки, создавая контраст между взрослой ночью и детским утром.

Шумных футбольных пятниц было у нас всего шесть. Потом Маша собрала свои фотографии и отправилась занимать пустующее место под роялем у своего преподавателя по вокалу. Мы с Сашей поняли, что вдвоем оплату комнаты не осилим, и выбрались с кучей гремящих ложек и вилок на огромную негостеприимную поверхность.

Попытка вживания в роль провалилась. Ключи от комнаты мы оставили у соседей.

Из маминого дневника

15 июня 2005 года

Устала от утреннего боя. Они снова пинают мою дверь. Затем обходят всех соседей и расспрашивают обо мне, о супруге. Кредиторы, прокуроры, приставы. Все кончено. Офис мой опустел — ночью все вывезли в неизвестном направлении.

А где же муж? — спрашивают они.

Нет, дорогие, догнать можно гарцующую лошадь, но не загнанную.

Про цветы

Ни один город так не обнажает слабости человека, как Москва. Он скидывает шали со старух, стягивает фуфайки с бомжей и раздевает голых до скелета. Ни один город не умеет так скрыть слабости человека, укутав его шубой из дохлых зверьков и нарядив улыбкой.

Мой двадцатый день рождения стал моим первым московским. Дима приехал утром и на целый день заставил меня забыть о проблемах и нелегальном положении в Москве. Он обувал меня в роликовые коньки и толкал по коридору, исполняя мечту моего пермского детства, кормил виноградом и поил шампанским.

Мой первый праздник в Москве близился к завершению, когда мы выходили из театра и спешили в метро. Я смотрела на Диму, и никого в тот момент совершеннее его не было. Но в каждой детской сказке в какой-то момент обязательно появляется ведьма. Мы встретили старушку, в пятерне она сжимала розы.

— Молодой человек, купите девушке цветочек, сто рублей всего.

Дима молчал, мы шли вперед.

— Купите, молодой человек.

Шла за нами и раздевала нас.

— Ну купите, девушка будет довольна.

Дима не выдержал. Откуда-то из самой глубины внутреннего кармана он протянул старушке смятую соточку.

— Ой, молодой человек, какой же вы молодец!

— Б…! Еще бы не молодец, на последнюю сотку розу купил!

Я остановилась.

— Забери ее у меня.

— Прости! Прости…

— Тогда я ее выкину!

— Выкидывай, только прости.

И я затоптала розу в грязь.

Мы ехали молча, вышли, как всегда, на «Динамо».

— Прости.

— Давай просто помолчим, ладно?

Дима стал биться головой о стену, словно пытаясь пробить мрамор. Мой праздничный вечер закончился рыданиями. Я целовала его лоб, и мне не было дела до того, что передо мной сидел Димин скелет. Хрупкий и беспомощный.

Из маминого дневника

16 июня 2005 года

Мне проще обвинить миллениум в том, что муж вдруг перестал спать дома, стал пахнуть чужой женщиной и водкой. И в одном пруду с бедняками мы оказались просто потому, что у тысячелетия закончилась подкормка.

Сегодня исполнилось ровно шесть дней, как я гашу свет и не засыпаю.

Про Димку

Чтобы понять, в какой момент зритель предпочел креслу зала неубранную стойку буфета, нужно перечитать самые потертые страницы, расправив загнутые уголки неудавшейся пьесы.

У той московской зимы было несколько попыток оправдать свое звание, но все они заканчивались сообщением синоптиков о плюсовой температуре и лужами на катках. Выходя утром с работы, я скользила по льду к Димке, наблюдала за его сном, а через час возвращалась домой почти вплавь. Мой первый бездомный вечер я тоже провела с ним. Как всегда, по-детски сжимая его руку, я отпустила ее, только когда настало время присоединиться к толпе матерящихся приезжих москвичек, чьи пальцы уже имели специальные изгибы, совпадающие с изгибами конвейера.

Впервые я шла туда не зарабатывать, а пережидать темное время суток. Мысленно повесив на свою грудь медаль «за отвагу и заботу», я отказалась от Димкиного предложения встретить меня утром, а он тихонько мне подчинился. В то утро, окончив ночевку, я уверенно ожидала Димкиного прихода, но спустя час мне стало понятно: не в его правилах было спорить со мной.

Из маминого дневника

14 июля 2006 года

Сегодня последний день, когда дочь дома. С улыбкой разглаживаю складки на рукавчиках ее кофт и, как только она выходит из комнаты, утюжу свои слезы на ее вещах и прячусь в ванной, шумным напором заглушая рыдания.

Пришел муж, чужой, злой. Выполнил отцовский долг, сказав дочери: «Всего тебе хорошего, но ты дура и отъезд твой дурацкий», и обвинил во всем меня. А я, держа мою девочку за руку, смеялась как идиотка.

Про сон

Марчелло Мастроянни однажды сказал: «Знаток флиртует на пляже с самой бледнокожей девушкой — у нее весь отпуск впереди».

Мы встретились только днем, когда потертую скамейку в метро я сменила на свой привычный стул в читальном зале института, где мой сон берегли теплые книжки. Я злилась на него, примеряя на себя фразу «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», и разочарованно понимала, что он никогда не был плотом, только маленьким клеенчатым спасательным кругом, подчинявшимся течению.