Деревянный венец. Том 1 - [33]
А если у Него не получится, то будет не важно, в каком месте волна Его убьет.
Наконец Уррий остановился, запрокинул голову — волна уже нависла над Ним, закрывая небо. Молнии в ее верхнем крае больше не казались крохотными — разряды били внутри воды, во всю длину, на много миль. Конечно, это были не настоящие молнии, а лишь физическое проявление вложенной в волну божественной Силы. Таким же проявлением была и убийственная чернота, залившая волну уже на две трети. Уррий знал, что, если у Него ничего не получится, волна вся станет черной к тому моменту, когда дойдет до города.
А если получится…
Стена воды была все ближе, ближе… В последний момент Уррий непроизвольно выбросил вперед руку — и волна накрыла Его с головой.
Глава 14
Вода волны-убийцы отличалась от обычной морской, и Уррий знал это лучше, чем кто бы то ни было. Он Сам, в Свою бытность Тха-Оро, сделал ее такой. Чернота, окрашивающая воду волны, была ядом для людей. Даже несколько случайных капель разъедали кожу до кровавых язв, а если чернильная вода закрывала человека с головой, от него оставался лишь скелет.
В той воде, что накрыла Уррия, ядовитая чернота только начала растворяться, а Его тело было все же крепче, чем тела обычных смертных. Но даже так Уррий ощутил жгучую боль и едва удержался от крика. Не закричал, но несколько мгновений боль у Него отняла, выбив из головы все мысли…
Сила.
Ему следовало вернуть Свою Силу.
Огромным усилием отрешившись от боли, от Своего человеческого тела, взывающего о помощи, Уррий открыл все чувства, вытащил на поверхность разума Себя-Тха-Оро и воззвал к Силе:
«Вернись ко Мне».
Подобное должно было притянуться к подобному.
Теоретически.
И Уррий действительно ощутил, как одна искра божественной Силы вошла в Его тело.
Потом еще несколько.
И еще.
И…
И на этом их поток прекратился.
Но ведь чтобы поднять волну-убийцу и насытить ее ядом требовалось очень много Силы. Значит, в воде она была. Уррий мог предположить только одну причину, почему Сила Его не слышала — Вечный рассеял ее по всему пространству моря. Старый маг ожидал, что Уррий попытается вернуть Силу, и сделал все, чтобы у Него не получилось.
Вода давила, обжигала, разъедала Его плоть. А вскоре к боли добавилось распирающее ощущение в легких — человеческое тело требовало воздуха.
Наверное, люди, погибшие под волнами, посланными Тха-Оро, ощущали то же самое. Наверное, среди них были и хорошие люди, которым не стоило так умирать…
Легкие жгло уже невыносимо. Уррий знал, что очень скоро Он потеряет контроль над Своим телом, оно сделает вдох, в легкие хлынет ядовитая вода, и это будет конец.
В памяти Уррия вновь всплыли воспоминания о множестве крохотных людей, бегущих, все время бегущих — и тонущих в пригнанных Им волнах. Тха-Оро не знал, скольких Он убил, но Уррий знал, потому что Нисса называла цифру. Двадцать миллионов.
Так много…
Мысли Уррия споткнулись.
Много.
Точно.
Сила не услышала Уррия и не пришла на Его призыв, потому что Вечный разбил ее на слишком много частей. Значит, раз Уррий не мог воззвать к ним всем, Он должен был позвать каждую часть по отдельности. А для этого существовал только один способ — Его Сути следовало разломиться.
Уррий уже делал нечто подобное, когда заставлял Свои чешуйки рваться, чтобы они проникли за пределы магической клетки.
Но Уррию было больно тогда, когда Он ломал Себя всего лишь на десятки частей. Сейчас, когда Ему придется разделить Себя на десятки тысяч, боль превратится в агонию.
Даже думать об этом было жутко, и Уррий заколебался. Он не хотел агонии. Он не хотел разламываться на части. И Он не представлял, как Ему потом собирать Себя из этих частей.
«Мне страшно», — прошелестел в разуме Уррия Керс. — «Я передумал. Я больше не хочу умирать».
«Тебе придется», — сказал ему Уррий, и добавил, в непонятном желании утешить. Наверное, это желание родилось из воспоминаний о всех тех жизнях маленьких людей, которые Он-Тха-Оро забрал. — «Смерть — это ненадолго. Души людей быстро наскучивают Серой Госпоже. Вскоре ты снова родишься».
«Я так хочу жить», — голос Керса звучал тише, глуше.
«Ты будешь жить», — пообещал Уррий, и через мгновение добавил: — «Не предавай в новой жизни тех, кто тебе помог. А лучше вообще никого не предавай».
Керс не ответил. Наверное, он уже не мог ответить.
Жжение в груди стало невыносимым, и человеческий инстинкт оказался сильнее воли Уррия. Уррий вдохнул ядовитую воду. Закашлялся — то есть попытался закашляться — но ничего не получилось. В легких уже булькала вода. Еще немного — и Его человеческое тело умрет.
Уррий услышал, как Керс издал невнятный затухающий звук — и растворился, а внутри Уррия стало непривычно пусто. Душа Керса ушла, и тело уже почти умерло.
Пора.
Уррий собрал все искры Силы, которые сумел притянуть, в центр Своего уже распадающегося тела, и разорвал тело на части, разбрасывая его по всему морю.
А вместе с телом разорвал на эти части и Свою Суть.
У Уррия не осталось глаз.
Не осталось ушей.
Не осталось способности обонять, чувствовать вкус, ощущать прикосновения.
Остались только обрывки воли, выполняющие последний приказ сознания — притянуть все крохи Его рассеянной по морю божественной Силы к тысячам частиц Его умершего человеческого тела.
Если Темного мага убить неправильно, он может вернуться, но даже для него воскрешение из мертвых не обойдется без последствий. Темный маг Арон Тонгил вновь жив, однако магия ему больше не подчиняется. Враги все еще празднуют победу, но стоит им узнать правду – и за Ароном начнется охота. Чтобы вернуть доступ к магии, спасти сына и не погибнуть самому, Арону нужно добраться до храма Всех Стихий и пройти испытание. Вот только путь в этот храм не так легок, как кажется вначале, а при испытании погибает каждый второй.
Семья Арона Тонгила погибла по вине некроманта. Арон отомстил… а затем заключил сделку с демоном, пообещавшим вернуть его родных. Вот только демон не предупредил, что отправит Арона в иную реальность, где человек окажется магом, главой Ковена Темных, тем, кого ненавидит вся империя. Чтобы найти свою семью, ему придется сначала выжить.
Время Хаоса приближается. Змей-Разрушитель, однажды почти уничтоживший человечество, готов вернуться из мертвых и довершить начатое. Темному магу предстоит принимать решения, предстоит выбирать, и любая его ошибка может закончиться катастрофой.
Однажды лорд Дракон уже пытался разрушить королевство Шоралл, но был изгнан. Десять веков спустя его потомок сжег столицу королевства и уничтожил почти всю правящую семью. В живых осталась лишь принцесса Риэль, на правах военной добычи отданная предателю, который и впустил Дракона в их мир. Сумеет ли девушка сбежать из плена, и если да, то что будет ждать ее на свободе? Впрочем, пока Риэль знает лишь одно - чтобы ее род продолжился, ей нужно выжить.
В мире, где Великая Степь встречает чужаков ядовитыми бурями, где Темные и Светлые маги готовятся к гражданской войне, а по древним дорогам погибающей страны ползет чешуйчатый не-бог… в этом мире Темный маг Арон Тонгил, недавно вернувшийся из мертвых, ищет пропавшего сына, а судьба подбрасывает ему все новые и новые испытания. Этот мир принадлежит людям и чудовищам. Только вот порой сложно понять, кто из них кто.
Время Хаоса приближается. Змей-Разрушитель, однажды почти уничтоживший человечество, готов вернуться из мертвых и довершить начатое. Темному магу предстоит принимать решения, предстоит выбирать, и любая его ошибка может закончиться катастрофой…
Fallout — Истории Севера (Земля Свободы) — это любительское произведение по вселенной Fallout, описывающее не каноничные события в северо-западной части США. Произведение не содержит Яой, Пони, Фури, или профессиональный слог. Присутствуют насилие и жестокость, нецензурная лексика.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.