Деревянные кресты - [11]

— Ты идешь на дорогу? Спустись къ яблонѣ, а потомъ иди по тропинкѣ… Но, знаешь, торопись, пули свистятъ здорово, когда начинается стрѣльба.

Онъ пошелъ дальше. Куропатки встрепенулись и, грузно летя, ударялись объ его ноги. Ему снова пришлось сдержать себя, чтобы не отпрянуть назадъ, и заледенѣвшими руками онъ зарядилъ ружье. Онъ всматривался въ темноту: не видно было ни одного дерева.

Стрѣльба снова началась, и нѣсколько пуль просвистѣло мимо него. Онъ ихъ не баялся. Онъ только нагнулъ ружье такъ, чтобы прикладъ прикрывалъ животъ, и наклонилъ голову, наивно думая, что такъ пуля его не задѣнетъ…

У ручья окопы не соединялись. Не пробрались ли нѣмцы въ этомъ мѣстѣ? Онъ остановился на минуту и пошелъ дальше, согнувшись еще ниже. Тропинка пересѣкла поля. Не та ли самая?.. Онъ пошелъ по ней наугадъ. Стрѣльба становилась слышнѣе. Наконецъ, онъ различилъ рядъ деревьевъ на дорогѣ и спустился по откосу. Въ канавѣ валялось походное снаряженіе, ружья, сумки; прислоненный къ кучѣ камней, лежалъ убитый. Жильберъ отвелъ глаза и быстро вышелъ на дорогу.

Четвертая рота была развернута стрѣлковой цѣпью по пыльному склону откоса. На придорожномъ камнѣ сидѣлъ человѣкъ и макалъ хлѣбъ въ кружку.

— Вы кто?

— Я изъ третьей роты… Ищу капитана Станислава по поводу патруля.

— Это я. Идите по дорогѣ до дерева, оно свалилось на дорогу, метровъ пятьсотъ отсюда, — сказалъ офицеръ. — Патруль ждетъ васъ.

Жильберъ поспѣшно отошелѣ и, дойдя до упавшаго на дорогу дерева, остановился, взялъ ружье наперевѣсъ и сталъ на одно колѣно.

Изъ темнаго поля голосъ окликнулъ его:

— Это ты изъ третьей роты?.. Иди сюда.

Ихъ было пять человѣкъ. Присѣвъ на корточки, капралъ недовѣрчиво всматривался.

— Ты хорошо знаешь дорогу?

— Да, — отвѣтилъ Жильберъ, — это тамъ. И онъ жестомъ указалъ имъ въ темное пространство.

— Это тамъ они сдѣлали вылазку въ воскресенье? Парень съ краснымъ знаменемъ?

— Да.

— Идемъ туда.

Стрѣльба то смолкала, то становилась сильнѣе, то снова утихала.

— Слушай, какъ они стрѣляютъ, — буркнулъ капралъ. — Не хотятъ оставить въ цѣлости ни одной свеклы.

— Они цѣлились въ васъ?

— Нѣтъ, въ желѣзнодорожные столбы да въ копны сѣна. Два часа стрѣляютъ по нимъ. Къ счастью, не цѣлятся сюда, эти свиньи…

Они подвигались цѣпью, въ нѣсколькихъ шагахъ другъ отъ друга. Жильберъ шелъ впереди. Продвигались на сто шаговъ, припадали на колѣни, острыми взглядами рыскали по полю и шли дальше. Капралъ ткнулъ концомъ штыка во что-то черное… У Жильбера дрогнуло сердце.

— Ничего… Снопъ сѣна.

Они подходили уже къ ручью, какъ вдругъ ночь, казалось, посвѣтлѣла. Луну заволакивало только тонкое облачко; вѣтеръ отдернулъ его, и обнаженныя поля освѣтились. Патруль не двигался и замеръ, залитый потокомъ луннаго свѣта. Долго лежали они, пригвожденные къ мѣсту, молча, не шевелясь. Только Жильберъ, взявъ кепи, приподнялся на локтяхъ, стараясь оріентироваться. Когда луна снова заволоклась, онъ первый всталъ и пошелъ напрямикъ. Въ травѣ онъ замѣтилъ первые трупы. Направленіе было взято правильно. Дотронувшись до перваго трупа, онъ въ ужасѣ быстро отпрянулъ, ему казалось, что рука мертвеца схватитъ его. Жильберъ не рѣшался идти дальше, страхъ сковалъ его, ноги его ослабѣли. Онъ вдругъ прижался къ капралу.

— Что, — прошепталъ голосъ, — это не здѣсь?

— Здѣсь…

Онъ смотрѣлъ на мертвецовъ, на всѣхъ этихъ мертвецовъ, которые на его глазахъ бѣжали навстрѣчу своему ужасному року. Онъ чуялъ, что они повсюду, въ каждой воронкѣ, въ каждой складкѣ земли, и не рѣшался двинуться. Никто не могъ его защитить, даже товарищъ, къ которому онъ прижимался.

— Ну, что же, идемъ дальше?

Немного дальше шинели лежали кучками. Онѣ стали уже плоскими, тѣла какъ бы ссохлись, и трудно было представить себѣ, что они жили, бѣжали… Безконечная скорбь давила сердце Жильбера.

Теперь онъ уже ихъ не боялся. Развѣ боятся тѣхъ, кого любятъ?

Дѣлая усилія надъ собой, понукая отказывающіяся руки, онъ склонился надъ однимъ трупомъ и разстегнулъ шинель, чтобы взять документы.

Нервная дрожь слегка пробѣжала по нему, когда онъ почувствовалъ подъ своими боязливыми пальцами холодную шею. Капралъ, склонившись, снималъ уже съ другого орденъ.

Бѣдные товарищи, которыхъ они пришли провѣдать въ ихъ небытіи, должны были на мгновеніе ожить подъ ихъ братскими прикосновеніями. И ожившіе мертвецы, полные милосердія, казалось, вели патруль, передавая живыхъ изъ рукъ въ руки.

* * *

Жильберъ вернулся рано утромъ.

— Я довелъ патруль до германскихъ загражденій, — отрапортовалъ онъ капитану.

Крюше только отвѣтилъ:

— А!

И онъ такъ недовѣрчиво улыбнулся, что Жильберъ покраснѣлъ. Кто-то тотчасъ передалъ объ этомъ по-своему товарищамъ, и они насмѣшливо смотрѣли на добровольца.

Кто-то сказалъ:

— Просидишь въ ямѣ часа два, понимаешь, я разсказываешь потомъ, что былъ около самыхъ нѣмецкихъ позицій.

Жильберъ, разговаривавшій съ нами, не возражалъ. Горькая улыбка слегка кривила его губы.

— Я пойду почищу ружье по твоему способу, — сказалъ онъ Лемуану, — оно заржавѣло отъ дождя.

Онъ ушелъ съ опущенной головой. Усѣвшись при входѣ въ нишу, онъ поставилъ ружье между колѣнъ и, разстегнувъ шинель, вытащилъ широкій красный фланелевый поясъ. Смѣхъ мгновенно стихъ.