Деревянные актёры - [54]

Народу собралось немного – пять-шесть бюргеров, приведших за руку своих толстощёких ребят, да компания весёлых подмастерьев и молоденьких работниц. Зато уличные ребятишки толпой заглядывали в дверь и, верно, мечтали пролезть в сарай зайцами.

– Впусти их, Жозеф, – шепнул мне метр Миньяр. – Мадемуазель Розали не любит представлять перед пустыми скамейками… – Таинственно подмигнув, он позвал Паскуале и проковылял за малиновую занавеску.

Я распахнул дверь. Шумная орава ребят хлынула в сарай, рассаживаясь на пустых скамейках. Я запер дверь на щеколду. Паскуале позвонил в колокольчик, и на сцену вышел метр. Короткий плащ из малинового бархата топорщился на его спине. Спереди из-под чёрного кафтана виднелся голубой атласный камзол. На его правой ноге лоснился белый чулок и блестела туфля с пряжкой. Если бы не деревяшка вместо другой ноги, чеканившая его шаги деревянным стуком, я бы не узнал метра в таком великолепном обличье.

Он раскланялся, прижимая руки к сердцу, и поставил на большой стол клетку с мышами. Потом он положил перед клеткой шесть красных кубиков, открыл дверцу и пискнул, смешно сложив губы.

Тотчас же шесть белых мышек выбежали из клетки и расселись на кубиках. Метр поднял серебряную дудочку – мыши встали на задние лапки и уморительно поклонились. Метр поднёс дудочку к губам и засвистал мелодию – мышки попарно закружились по столу, будто танцевали. Потом из клетки вышли ещё четыре мышки с блестящими касками на головах. Они несли маленькие ружья на плечах и маршировали по столу, как солдаты. Ребятишки кричали от восторга. Метр снял с мышек ружья, поставил на стол две маленькие зелёные пушки и скомандовал:

– Артиллерия, пли!

Мышки попарно бросились к пушкам, дёрнули какие-то веревочки, и над столом сразу хлопнули два выстрела с огнем и дымом.

– Ещё, ещё! – кричали ребята.

Метр опять зарядил пушки, и опять стреляли маленькие хвостатые артиллеристы. Они уже не отходили от своих пушек и, смешно шевеля мордочками, глодали сало, привязанное к веревочкам, пока две мышки в голубых юбочках и бумажных шляпках качались на маленьких качелях.

Потом все двенадцать мышек взяли в зубы цветные флажки, влезли друг другу на спины и сделали пирамиду. На верхушке её сидел самый маленький мышонок с трехцветным флажком в зубах.

Под рукоплескания зрителей метр унёс клетку. Паскуале убрал стол. Потом метр вышёл со скрипкой и заиграл медленный вальс. Справа шевельнулась малиновая занавеска, а из-за неё на высоте шести футов выступила белая туфелька. Мадемуазель Розали плавно заскользила по канату, помахивая флажками, розовым и зелёным. Все затаили дыхание. Её легкая, светлая фигурка двигалась в воздухе между землей и потолком. Позади темнела глубь сарая.

Метр заиграл быстрее. Мадемуазель Розали с безмятежной улыбкой на губах чаще замахала флажками. Ещё бешенее заиграла скрипка, и вдруг мадемуазель Розали исчезла с наших глаз. Вместо неё по канату плыло радужное облако. Она так быстро махала флажками вокруг себя,-что её не стало видно. Только ноги в белых чулках упруго ступали по канату.

Радужное облако скрылось за портьерой, и через миг мадемуазель Розали выбежала на земляной пол сцены и поклонилась, одной рукой придерживая газовое платье, а другой посылая поцелуи.

– Теперь опасный номер! – сказал метр Миньяр. – Прошу вас, медам и месье, сидите тихо!

Все насторожились. Мадемуазель Розали шла по канату, балансируя руками. На её чёрной голове лежала узкая дощечка, а над дощечкой высилась пирамида из тридцати трех рюмок. Было тихо, только поскрипывал канат. Рюмки, отражая ламповые огни, метали хрустальные искры. Мадемуазель Розали дошла до конца каната и повернула обратно. Метр Миньяр стал медленно спускать с потолка бумажный обруч. Когда мадемуазель Розали дойдёт до середины каната, обруч станет прямо перед ней. Сквозь него она должна прыгнуть…

Вдруг громкий стук раздался в дверях сарая. Я опрометью бросился к дверям. Кто-то колотил сапогом в нижнюю доску и кричал:

– Отвори! Именем закона – отвори!

– Тише! Сейчас опасный номер! – шепнул я, поднимая щеколду.

Рослый полицейский дал мне по подбородку и, шатаясь, протопал в узкий проход между скамьями. Он был вдребезги пьян.

– Где они, бродяги? Я им покажу! Без разрешения… Вот я вас!… кричал он.

На высоте шести футов над землею перед бумажным обручем стояла мадемуазель Розали, мелко шевеля простертыми в стороны руками. Её лицо под сверкающей пирамидой рюмок было бледно. Полицейский брёл прямо к сцене. Тогда я прыгнул ему на плечи сзади, и мы оба упали в проход. Он брыкался и мычал, но я крепко навалился на него и заткнул ему рот полой своей куртки.

Когда я поднял голову, мадемуазель Розали уже шла по канату по другую сторону от ещё трепетавшего обруча. Она скрылась за портьерой. Все захлопали, закричали, вскочили с мест. Я отпустил полицейского и юркнул в толпу ребят.

– Полезай под скамейку! – шепнул мне один из них. Я скорчился на земляном полу.

– Это что? Сопротивление в-в-власти?… – ревел полицейский. – Я им покажу! Я вздёрну их на виселицу. Пойдём в кутузку!

Я слышал испуганный голос метра. Полицейский орал и топал ногами.