Дерево-людоед с Темного холма - [2]

Однако, чем дольше и тщательнее он рассматривал ее тело, тем меньше понимал причину своей страсти. Разделенное на маленькие отдельные кусочки плоти, оно все больше походило на тушки кроликов или собак, не вызывавших у него особых чувств.

Тогда мужчина, использовав нож, с большим трудом вынул зеленые глаза девочки. Ведь, возможно, именно в них крылась причина его безумия?

На какое-то время это его удовлетворило. Он был счастлив петь и танцевать в одиночестве, бережно держа глазные яблоки Клары в руках, но постепенно улыбка стала исчезать с его лица – чистые зеленые глаза, так привлекавшие его своей красотой, помутнели и потеряли цвет.

Впав в уныние, мужчина полдня просидел без дела. Однако было необходимо как можно быстрее закончить строительство дома, чтобы успокоить отца. Кроме того, труп девочки, пропавшей без вести, нельзя было оставлять вот так – ее родители и полиция могли заявиться к нему, ведя поиски.

Мужчина решил спрятать останки в стене дома, который он строил. Стоит залить тело цементом – и о нем никто никогда не узнает!

Сперва мужчина смешал с цементом всю кровь, вытекшую из тела девочки. Затем пригвоздил ее останки к северной стене дома – он заново собрал ее тело из частей, постаравшись установить его вертикально, а голову присоединил к телу, намотав волосы на забитые в стену гвозди. Ему хотелось повторить особенно полюбившуюся сцену: прекрасная Клара, стоящая одна среди цветов на берегу озера.

Разместив тело девочки таким причудливым образом, мужчина отступил назад, чтобы хорошенько все рассмотреть. Он был впечатлен, уловив загадочную, странную красоту в открывшемся ему зрелище: девочка стала похожа на искусно изготовленную куклу, неживую и неспособную двигаться, но все же прекрасную. Она была подобна пригвожденной к стене бабочке с распростертыми крыльями, во много раз более впечатляющей, чем живая бабочка, летающая в поле.

Мужчина остался доволен результатом. Целый день он любовался Кларой, а потом принялся заливать ее останки цементом. Один толстый слой за другим, тщательно и аккуратно, пока труп девочки окончательно не пропал из виду.

Минуло десять лет, и беспорядки мировой войны утихли. Полицейский из деревни Даллес тщетно пытался выяснить, куда исчезла Клара, каждую субботу ездившая на озеро за цветами. Снова и снова прочесывая окрестности, он наконец нашел дом мужчины, скрытый глубоко в лесу.

Странный дом на склоне холма удивил полицейского. Зайдя внутрь, он был ошеломлен: в доме без единого окна царила кромешная тьма.

Обшарив весь дом с фонариком, полицейский не обнаружил ни единого намека на тело девушки.

Отчаявшись, он вернулся в Даллес и той же ночью, лежа в постели, вдруг подумал о той стене, где могли быть спрятаны останки.

На следующий день, прихватив с собой товарищей, полицейский вернулся в таинственный дом, чтобы разломать цемент в северной стене.

Но как же обстояло дело? Тело девочки попросту исчезло! Кто-то действительно спрятал тело Клары в стене давным-давно, но за десять лет оно окончательно испарилось, подобно дыму.

Однако полицейский из деревни Даллас не догадывался об этом, поэтому, пробив дыру не только в северной стене, но и в остальных трех, он, разочарованный, вернулся восвояси, коря себя за ошибку.

В конце концов пропавшую Клару так и не нашли, а похитивший ее преступник остался непойманным. Преступление не было раскрыто, и никто из людей, не раз тщетно пытавшихся разгадать эту запутанную загадку, так и не смог узнать ответ.

II. 1984 год. Станция Басямити

Шел сентябрь 1984 года. Лето только закончилось, а в воздухе уже разливались освежающие запахи осени. В то время в Йокогаме частный детектив Киёси Митараи был никому не известен, поэтому дома у нас клиенты не появлялись. Заказов на расследования совсем не было: стоило появиться хоть какому-нибудь интересному заголовку или газетной статье, как Митараи, казалось, был готов сам выйти на улицы и начать разнюхивать. У меня тоже было довольно много свободного времени.

Возможно, дело было в обыкновенной осенней хандре, но в тот год я почувствовал себя особенно одиноким – не приглашая никого из друзей, бесцельно бродил в одиночестве по улицам Йокогамы, берегу моря и старым складским районам. Я мог часами рассеянно наблюдать за волнами, приближающимися к каменной набережной у моих ног, за опавшими листьями, покрывавшими поверхность воды, за струйками фонтана, неуклонно поднимавшимися, чтобы обрушиться вниз.

Вспоминая о том времени, я думаю, что был подавлен и испытывал некоторую ностальгию, возможно, из-за отсутствия в моей жизни любимой женщины. Слово «ностальгия» верно лишь отчасти – ведь Йокогама сперва была, так сказать, местом, вызывавшим именно горькие воспоминания. Стоило моему другу заговорить о переезде в Йокогаму, как я готов был кричать, что поеду куда угодно, только не туда.

Со временем мои душевные раны затянулись, и места, куда, как я думал, больше не смогу ступить при жизни, стали производить совсем иное впечатление – я был удивлен, как скоро смог спокойно ходить по дорогам вдоль городского канала и рядом с главным иностранным кладбищем. Подобно тому, как алкоголь из горького пойла, от которого воротишь нос, постепенно превращается в сладкий нектар, эти места, порождавшие болезненные воспоминания, стали вызывать у меня теплые чувства.