Деревенский Зорро - [55]

Статья вызвала огромный резонанс. Село раскололось на два лагеря. Большинство поддерживало Кузнецова и было возмущено этой провокацией. Однако нашлись и такие, что поверили этой статье и "агитаторам" Краснова.

В ответ на заказную статью работники ООО "Рассвет", учителя школы, работники сельпо, дорожного участка, и других организаций провели собрания в защиту главы администрации. Служащие администрации совместно с директором школы Серовым, главным агрономом ООО "Рассвет" Щербаковым написали в газету опровержение. В письме прямо указывалось, что вся эта возня затеяна предпринимателем Красновым с целью: взять реванш за проигрыш на выборах. Что вина Кузнецова не доказана и на суде вряд ли её удастся доказать, потому как факт "избиения" выдуман главарём преступной группы Бабуриным. Затрагивались в статье и действия самой шайки. Эти, как их назвал главный редактор, "правонарушители", терроризировали село на протяжении месяца. Есть много свидетелей и доказательств, подтверждающих их преступления. Но следователи прокуратуры "не хотят" работать с населением по данному делу. Они заняты тем, что фабрикуют обвинение против главы Большегоринской администрации.

Письмо подписали сотни человек. Под давлением общественности главный редактор была вынуждена опубликовать его. Однако спустя некоторое время в газете было напечатано другое письмо, написанное "истинными большегоринцами".

В этом "письме" от имени "настоящих жителей села Большая Гора" утверждалось, что глава администрации "силой административного ресурса" (?) заставил людей выступить в свою защиту. Письмо в редакцию газеты он написал сам. Жители же села "подписывали чистые листы", а текст письма "в глаза не видели".

На самом деле большегоринцы возмущены избиением гражданина Бабурина. Глава администрации в селе "человек чужой". Он не местный. Не знает специфики деревни и пытается "армейские порядки ввести в гражданскую жизнь". Даже "пробует подменять карательные органы". Далее опять вывод и заключительный вопрос.

Мы, жители села, против преступников, но для того, чтобы с ними бороться, есть милиция, прокуратура и суд. И если глава администрации такой хороший, как написано в "коллективном" письме, то почему им заинтересовалась прокуратура и предъявила обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия?

Подписаться под этим "письмом" "истинные большегоринцы" не захотели. Сноска редактора гласила: "Подписи в редакции имеются".

Повторный пасквиль до глубины души возмутил всех честных людей. В кабинете у главы администрации стихийно собрались руководители, поддержавшие его. Спорили, что можно противопоставить этой заказной статье от имени якобы настоящих жителей села. Особенно кипятился агроном Щербаков:

– Я предлагаю написать опровержение и в нем перечислить фамилии всех, кто входит в красновскую "инициативную группу"! Пусть им перед людьми станет стыдно!..

Кузнецов с ним не согласился:

– Семён Игнатьевич! Повторного нашего письма никто публиковать не станет. А если и опубликуют, то в ответ напишут десяток опровержений…, и всё равно повернут всё по-своему.

– Да что же это у нас за свобода слова такая? – возмутился Щербаков. – Журналистам можно врать, переворачивать всё с ног на голову, а честный человек не может даже слово написать в свою защиту!

– Такая "свобода слова", Семён Игнатьевич, не только у нас, – вступил в разговор директор школы Серов. – Она в любом капиталистическом государстве. По этому поводу хорошо сказал Николай Островский: " Буржуазный журналист знает правду, но молчит о ней. У него нет выбора. Или лги и получай за это деньги… Или пошёл вон…". Так что на прессу рассчитывать нечего. Нужно готовиться к суду. Выбрать общественных защитников и хорошенько их подготовить!..

На том и порешили. В качестве общественных защитников выбрали Щербакова и Ерохина. Они тут же взялись за дело. Собрали постановления общих собраний и письма трудовых коллективов в поддержку главы администрации. Подготовили общественную характеристику. Совместно с Кошелевым и двумя добровольцами, задерживавшими Бабурина, написали заявление в суд. В нем изложили, как Бабурин при задержании отчаянно сопротивлялся и наносил милиционеру и его помощникам удары. В ответ на это они тоже были вынуждены применить силу. В результате чего у задержанного и появились ушибы и синяки. Написали и то, как следователь прокуратуры оказывал на них давление, чтобы они изменили свои показания и направили их против главы администрации.

Одним словом общественные защитники готовились основательно. Но Николай Фёдорович не обольщался. Он понимал: главная тяжесть в деле защиты ляжет на него самого. Предстоит противоборство не только с обвинением, выдвинутым прокуратурой, но и с "инициативной группой", развернувшей работу среди населения.

Противники были известны. Краснова поддерживали работники Дома культуры, некоторые учителя, врачи, конторские служащие, ну, и местные предприниматели всех мастей. Одним словом, люди из числа сельской интеллигенции.

Николай Фёдорович много размышлял над тем, почему русская интеллигенция в глубинке так легко поддаётся любому влиянию и с большим рвением бросается в борьбу за идеи, которые ей чужды.