А по правде, не менялся я ни с каким болваном Авреном. Эта машинка из моего клада, я прячу его за каминной заслонкой. Сунул как-то руку в карман серых штанов, а там чудеса: машинка и еще яркая такая карточка с выпуклыми буковками, написано «виза», «америкэн экспресс», а в красном целлофановом карманчике две фотографии. Дядька патлатый, слегка на отца похож, и красивая веселая тетя с черными волосами. И они не черно-белые, не раскрашенные, как на афишах кадры из ковбойских фильмов, а цветные! Дядька с тетей незнакомые. Откуда они у меня взялись? Может, кто подсунул? Я их не выбрасываю, потому что это мои пиратские сокровища, и никто про них не знает.
Папа разрешил мне заниматься фехтованием. Теперь мы с Пакотом и Поластроном настоящие мушкетеры. Мы неразлучная троица. Рассказываем друг другу, кто что в журнале прочел, и выдумываем, что будет с Блэком и с Мортимером, ничего путного не выходит, но лучше болтать на перемене, чем гонять дурацкий мяч. В прошлый четверг после мессы к нам пришел настоящий миссионер с козлиной бородкой! Говорил, дикари поклоняются всяким идолам, приносят им человеческие жертвы и бьют себя здоровенными палками в кровь. Прямо жуть! И еще сказал, что католические святые и не такое терпели: их и на решетке жарили, и резали на куски, в общем, разделывали не хуже отбивных.
Чуть похолодало, Петито простудился, и нам прислали молодого, в широченном пиджаке с подкладными плечами, а сам сморчок, и личико с булавочную головку. Он нам все: «Деточки, деточки», — ну мы ему и показали «деточек». То Аврен выдернет подставку из-под учительского стола, и только сморчок поставит свой здоровенный портфель, стол падает. Смеху! То Маркизе насыплет ему в шляпу мела. Как он вымазался! Мы чуть с ума не сошли, улюлюкали, топали, колотили по партам. Монжен услышал, прибежал, разорался, весь класс посадил после уроков строчки писать.
В Париже три дня шел снег. По улицам рассыпали соль, а зачем, неизвестно. Машины не ездят, боятся; если появится какая-нибудь, то ползет еле-еле и фырчит. У нас в кладовке померзли овощи. Торговец принес с черного хода дрова и уголь. Натащил на подметках грязи, всю кухню изгваздал. А наша мадам Мартино не сробела, так на него набросилась! Мол, она целыми днями все моет, в доме ни соринки, а тут… Вечером ели суп с помидорами. Горячий, я весь рот обжег. Думал, чего бы мне попросить на Рождество. Скоро мы с мамой пойдем в магазин за подарками. А хорошо бы снег продержался до Пасхи, мы бы опять поехали в Альпы, я бы там съезжал на санках во-от с таких гор! Летом в Трувиль. Без каникул я бы совсем пропал, только о них и мечтаю. Аббат Монжен меня совсем доконал, ругается, грозит Божьим гневом. Черт! Завтра у нас контрольная по географии. Я ничего не учил, попадутся притоки Гаронны, выше нуля не получу. И чего я раскис! Мне Пакот даст списать. Пакот у нас молодчина. Не жадина и не вредина, хотя учится лучше всех. Он тут у меня спрашивает: «Кем ты хочешь стать?» А я не знал, что ответить. Еще поглядим. Время есть.
