Деревенские святцы - [82]

Шрифт
Интервал


28 августа — Успение Пресвятой Богородицы, Большая Пречистая.

В устных календарях — досевки, дожинки и засидки.

Перед Успением Богородицы к ней чудесным образом на облаках, носимых ангелами, слетелись апостолы и вознесли свечи. Но свет их был поглощен сиянием, в котором явился Спаситель, чтобы принять душу своей Пречистой матери. Апостолы погребли ее в Гефсиманском саду, но гроб ее оказался пуст. Они поняли, что Пресвятая Дева взошла на Небо, и воскликнули: «Пресвятая Дева, помоги нам». Вслед за ними и все люди на Руси непрестанно обращаются к ней с теми же словами и получают покровительство. «Богородице Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила ecu душ наших. Пресвятая Богородица, спаси нас!»

Успение Пресвятой Богородицы — великий праздник Святого Православия, завершения Успенского поста. Образа Богородичного чина — народом любимейшие.

Работы по хозяйству справлены. «До Успенья пахать — лишнюю копну нажать». Пары, как правило, вспаханы. А коли так — «Пречистая засевает». С севом озимых вышла заминка, погода подвела — досевки справляли позднее. С уборкой ржи всяко повершено. Значит, пора праздновать дожинки. Чем не повод для застолий? Тем более что посту конец, «молодому бабьему лету» запев. У молодежи с Успенья в избах вечерины, хороводы, у женщин первые засидки с рукодельем, пресницами.

«С Успенья солнце засыпается», — в устных численниках сказано.

«Молодое бабье лето ведряное — жди ненастья на старое», — подсказано.

К Успенью в Белое море был наплыв косяков самой жирной сельди, на нерестилища таких рек, как Печора, Поной, ход лосося высшего разбора. Север поставлял ежегодно «царь-рыбы», «семушки» до 65 тысяч пудов, судя по тому, насколько удачно протекал промысел. Ценилась семга дорого, около 10 рублей 20 копеек — пуд и выше, в зависимости от насыщенности рынка.

Успенье — на Летнем берегу, в Кеми, Сороке, прочих поморских селеньях ожидали добытчиков с Мурмана домой.

Волновались женщины, службы в церквах выстаивали. «Ветер дразня», побьют домашний флюгер поленом: бездельник, давай мужьям попутье!

При подмоге крестьян, преимущественно Кемского и Онежского уездов, Мурман в год давал до 525–445 тысяч пудов трески, пикши, палтуса, зубатки, сайры. За уловами труд, неимоверный по тяжести, поистине героический.

Если в лавки сел, посадов, уездных городков Поморья завозили виноград, ананасы, лимоны, был на фрукты спрос. В хороводах девицы-поморянки красовались в шелках, парче, сережки золотые, бусы янтарные, головные уборы блещут жемчугами — откуда-то это бралось, верно?

Поморам обязаны Мурман, острова Арктики тем, что остались в составе России.

Все-таки не стоит тешить гордыню. В русских водах вели промысел норвежцы, бельгийцы, немцы, англичане. Пароходы, траулеры против лодий, беспалубных ёл, весельных карбасов, парусных шняк: Архангельск, случалось, вдвое-втрое больше закупал рыбы у иностранцев, чем у своих поморов.

Помянули близкое, вспомним стародавнее. В веках славился молочный скот Подвинья. С Успеньева дня Холмогоры снаряжали «поход» — перегон коров в Москву (позднее и в Питер). Отборных бычков, «царских» годовичков, везли на телегах, в пешем сопровождении у каждого четыре удоистые пеструхи. По году бычки выпаивались исключительно молоком, не в дороге ж им переходить на сено?

Кроме Успенского, в XX веке осуществлялись «походы»: Покровский — осенью, Рождественский — зимой, Пасочный — о Пасхе, Никольский — весной. Ежегодно и на рынки вывозился лучший скот, земство било тревогу: падает породность холмогорок по причине таких изъятий.


29 августа — Третий Спас, хлебный, Спас-на-полотне.

В устных календарях — третья встреча осени.

Иконы Спасителя Иисуса Христа были чуть ли не в каждой избе, под божницей горела негасимая лампада в посты, по праздникам. Спас Нерукотворный, шитый шелком по бархату, в перлах и злате, сиял на знамени российского воинства. С ним сражались на льду Чудского озера, на поле Куликовом — везде, где мечом и щитом решалась судьба Святой Руси, ее грядущее.

К Третьему Спасу пеклись в избах пироги-пряжоники.

Мать насеяла мучицы, растворяет квашню, дочка тут как тут — сосет пальчик, глаза по луковице. Смотрит, слушает:

Возьму пыльно,
Сделаю жидко,
После брошу на пламень —
Будет как камень.

— Ма, когда на пламень?

— Завтра, донюшка, с утречка.

— Разбудишь?

— Сама вставай.

Не проспит помощница — косичка в мышиный хвостик!

Мать месит тесто, и ей уделит на колобок, на пышку, витую витушку.

Протопилась печь, под пора подмести, ради дочки с присказкой:

Поле маленько,
Распахано гладенько
Не сохой, не бороной,
А козлиной бородой.

В церковь пойдут — «святить каравай»- мать и дочь, обе. Впереди отца с дедушкой понесет малышка свою пышку, румяную, коровьим маслицем помазанную.

С уборкой ржи да надо повершить! На радостях жнеи катались, кувыркались по стерне:

Жнивка, жнивка,
Отдай мою силку:
На пест, на молотило,
На кривое веретено!

Дожинки — прекрасный предлог для помочей. С желанием участвовала в них молодежь. Иногда на такие дожинки оставляли нарочито пошире поле.

Последний с полосы сноп, дожиночный именинник, нес в деревню принаряженный мальчуган. Жней встречали у околицы парни и под визг, притворное негодование окатывали из ведер водой. С порога избы жнеи враспев возглашали:


Еще от автора Иван Дмитриевич Полуянов
Одолень-трава

Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.


Дочь солдата

«Дочь солдата» — повесть о девочке Верке, обыкновенной девочке с необычной судьбой.Совсем маленькой ее нашли советские солдаты в фашистском лагере смерти. Они дали ей имя, а днем ее рождения стал день спасения из лагеря. Кто ее мать, кто отец? Никто этого не знает… Но Верка не сирота. Ее воспитывают добрые и отзывчивые люди — старый коммунист Николай Иванович, считающий себя по праву солдатом партии, и Екатерина Кузьминична.Из большого города Верка попадает в глухую северную деревню, где и развертывается действие повести.


Седьмой патрон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.